Паровой каток
Шрифт:
– Ладно, запускайте теперь ваш магнитофон - и все.
– А куда включить?
– Отодвиньте кушетку от стены, если не дотянетесь отсюда.
Боб ткнул кушетку коленом, и та отъехала на хорошо смазанных колесиках. Потом присел, чтобы вставить катушку с пленкой. Мисс Генри как раз наливала кипяток в заварной чайник.
– Поторопитесь, Боб, если можете.
– Минутку. Я думаю, вы заметили, что кто-то тут уже возился до нас?
Крамер стремительно обернулся.
– Где?
Боб показал на полоску ковра, прикрытую раньше кушеткой. На ней были заметны четыре небольших оттиска, которые оставляют резиновые ножки на дне магнитофона.
– Поставьте последнюю часть, где меньше пропусков.
Да. Вначале я промотаю...
Мисс Генри все ещё была в кухне.
– Вот что еще, Боб. Можете сделать громкость, как у пианино?
– Какую хотите. Мощности хватит.
– Точно как пианино.
– Вот, пожалуйста.
Они опоздали. Мисс Генри ушла. Крамер тихонько выругался.
– Подождем?
– Пускайте!
Крамер содрогнулся, услышав первые такты "Зеленых манжетов". Потом присел возле Боба и стал слушать. Звук, которого он ждал, начался негромко, но на очень высокой ноте. Постепенно набирая силу, он опускался все ниже и ниже. Шел он не из усилителя; это в кухне завопила Ребекка.
Вот пальцы пианиста неверно взяли аккорд, возникла пауза. Потом аккорд повторился и мелодия пошла дальше.
И тут Ребекка была уже под окном, и мисс Генри следом.
– Лента оборвалась.
– А, черт, простите, видно плохая склейка.
– Все отлично, дружище..
Крамер встал и, открыв окно, увидел, что женщины спешат к дверям, словно влекомые неодолимой силой.
– Добрый день, милые дамы!
– весело сказал он. Ребекка, схватившись за голову, помчалась прочь, визжа, как поросенок. Мисс Генри оказалась покрепче.
– Я знала, это не могла быть она.
– Почему, мисс Генри?
– Потому что она у Отца нашего небесного, а он такого не допустит.
Крамер вынужден был спрятаться за штору, чтобы не рассмеяться, потом вышел наружу.
– Очень жаль, что мы так перепугали вашу служанку. Нам нужно было произвести небольшой эксперимент.
– Это счастье, что хозяйка у себя в комнате. Такое потрясение, могло бы ей дорого обойтись. Честно говоря, мне тоже нехорошо.
– Поверьте, мне очень жаль.
Мисс Генри села в садовое кресло, очень кстати оказавшееся поблизости.
– Это все было так таинственно, понимаете?
– Музыка?
– Да, милые, дорогие "Зеленые манжеты". Ведь раньше сколько раз мы их слышали. И всегда с теми же ошибками, всегда одними и теми же. И ритм: ум-па-па, ум-па-па, - словно движется поезд. Кто это играл? Кто-то из учеников, этих джентльменов?
– Кого именно вы имеете ввиду, мисс Генри.
– О, от нас все они выглядели одинаково. Два повыше, один среднего роста и ещё один такой очень плотный. Ни один из них не играл лучше других. Удивительно, ведь такие уроки стоят недешево.
– Они все занимались по часу?
– С восьми до девяти. Можно было часы проверять.
– Я знаю, вас об этом уже спрашивали, - ничего, мисс Генри?
– Мне кажется, вы собираетесь ими заняться, этими джентльменами? Надеюсь, они ничего не натворили?
– Почему вы их все время называете джентльменами?
– Они всегда были шикарно одеты и с прекрасными манерами. Такого джентльмена узнаешь на расстоянии.
– Последний раз вы говорили, что их было пятеро.
– Господи, в самом деле? Видно, я сосчитала и того, который приходил к ней из-за страховки.
– Да?
– Однажды вечером я с ним столкнулась, когда возвращалась из церкви. Он так рассыпался в извинениях, что я не могла ей об этом не сказать.
– Почему же вы тогда не сказали об этом и мне? Мисс Генри почувствовала перемену в его тоне и удивленно подняла брови.
– Вы меня спрашивали о регулярных посетителях. Этот же появился всего пару раз.
– Она говорила, от какой он фирмы?
– Кажется, Общества Святой Троицы. Может так быть?
– Это он, мисс Генри?
– Я без очков...
– Взгляните, пожалуйста, повнимательнее.
– Пожалуй, это он. Узнаю форму головы. Это...?
– Френсис, Леон Френсис.
– Красивое имя. Вы его ищете? .
– Мисс Генри, я уже сказал вам, как мне жаль, что мы вас перепугали. Поверьте, мы сделали это неумышленно.
– Знаете, самое страшное было, когда музыка смолкла. Ребекке и мне показалось, что мы слышим её голос.
– В этом месте не раздалось ни звука.
– Ну конечно, это глупо. Ведь её никогда не было слышно, из-за нас она всегда затягивала большую бархатную штору.
– Мы все совершаем ошибки, мисс Генри, - сказал Крамер, подавая ей руку и провожая, как настоящую даму, до дверей кухни.
* * *
Что сравнится с прогулкой у реки, особенно летом! Куда ни глянь, повсюду кипит любовь!
Тут, видно, Муса совершил ошибку, слишком громко вздохнув, и рослый чернокожий любовник заметил его со своей раскоряченной позиции в высокой траве.
– Ах ты козел! Ну подожди!
Муса, однако, предпочел не ждать и смылся, угодив при этом в новые неприятности.
– Тебе чего, кули чертов?
– рявкнул бродяга, перекладывавший рубашки в чемодане, на который тот наткнулся.
– Тысячу извинений! У меня ужасно болит живот, господин!
– и он пустился в сторону кустов.
– Ты что, штаны обделал?
– лоточник презрительно расхохотался, а его напарник, мочившийся за деревом, ухмыльнулся в ответ.
– Знаешь что, Клайв? Он, видно, добавил в карри немного жиру со своих волос.
Шутка - им обоим очень понравилась. Муса тоже заставил себя хихикнуть.