Партиалы

Уэллс Дэн

– Она выяснила это сегодня утром, – пояснил Скоузен. – У меня не было времени посмотреть результаты, – доктор повернулся к Кире: – А вы уверены, что молекула нейтрализованная, а не готовая к реакции?

Я знала, что он меня об этом спросит.

– Я как раз пытаюсь это выяснить.

– Если вы не знаете этого наверняка, незачем делать преждевременные заявления.

– Судя по тому, что нам уже известно, результаты будут многообещающими, – возразила Кира. – Будь это новый вирус, мы бы заметили. Появились бы новые симптомы, новые больные, а то и эпидемия. Пациент… то есть это

существо… уже несколько дней находится среди людей, но никто из нас не заболел. Я провела в тесном контакте с ним больше времени, чем кто бы то ни было, и чувствую себя нормально.

– Ну а если это не новый вирус? – не унимался Скоузен. – Если это обычный РМ, к которому мы невосприимчивы, и поэтому реакции не возникло?

– Такое может быть, – согласилась Кира, – я тоже думала об этом. Кстати, это добрый знак и самый оптимистичный вывод. Куда более позитивный, чем можно было надеяться за полтора дня исследований.

– В этом что-то есть, – согласился Уэйст, подался вперед и оглядел сенаторов. – Что, если нам действительно удастся найти лекарство?

– Продолжайте работу, как мы и договорились, – сказала Делароза, бросив на Уэйста взгляд, показавшийся Кире на удивление жестким. – Я согласна с выводами мисс Уокер. Оптимистичные или не очень, но они стоят того, чтобы копнуть поглубже. Выясните все, что можно, и если вам что-то потребуется, сообщите нам.

– Мне нужна кровь новорожденного, – вставила Кира и поморщилась: такой жутью повеяло от этих слов. Надо было выразиться как-то мягче. – На следующих родах, как только покажется головка, пусть у ребенка возьмут кровь на анализ. Я исследую процесс заражения, так что чем раньше, тем лучше.

Делароза посмотрела на Скоузена. Тот со вздохом кивнул. Делароза перевела взгляд на Киру:

– Сделаем все, что в наших силах.

– Но как быть с безопасностью? – спросил доктор Скоузен. – Если Голос нападет на больницу, последствия будут самые плачевные.

Задумавшись, Делароза уставилась в одну точку на столе:

– Мистер Мкеле, вопрос к вам.

– Пошлем туда солдат, – предложил Мкеле, – хотя, конечно, тут надо соблюдать осторожность. Если Голос поймет, что мы усилили охрану, непременно нападет на больницу.

– Тогда давайте переведем туда Сенат, – вмешался Хобб. – Тогда Голос решит, что охрану усилили ради нас.

Мкеле покачал головой:

– Это только ухудшит ситуацию. Сенат будет по-прежнему собираться в мэрии…

– Вы с ума сошли? – перебил Хобб.

– Мэрию Голос уже обыскал, – пояснил Мкеле, – и мятежники не нашли того, что искали, поэтому второй раз не нападут. Теперь нам нужно их запутать: увеличить число целей, чтобы выбирать было непросто. Мы увеличим количество патрулей в городе, стянем сюда солдат из ЛаГардии и пошлем вооруженных полицейских на все ключевые объекты Ист-Мидоу. Мятежники не догадаются, что именно мы прячем и где, тогда им придется полагаться на данные собственной разведки, а она у них, как видно, оставляет желать лучшего. Так мы, по крайней мере, выиграем время.

– И сколько времени? – спросил сенатор Уэйст.

Мкеле посмотрел на Киру:

– Нам ведь нужно всего три с половиной дня, верно? А потом мы уничтожим партиала, и дело с концом.

Хобб покачал головой:

– Мы уже говорили: недостаточно его уничтожить. Все равно пойдут слухи. Мы должны остаться вне подозрений. Это единственный способ сохранить контроль.

– Контроль? – повторила за ним Кира и вспомнила, как набросилась на Изольду за то, что та употребила это слово. Неужели Сенату только это и нужно?

Делароза обернулась к Кире и впилась в девушку холодным взглядом:

– Да, контроль. Если вы заметили, на острове последнее время неспокойно.

– Заметила, но…

– Голос, – перебила сенатор. – Террористы атакуют ни в чем не повинных людей. Общество расколото, оно на пороге гражданской войны. И что, по-вашему, мы должны делать в этой ситуации, как не пытаться сохранить контроль?

– Я не это хотела сказать, – возразила Кира.

– Но вы на это намекнули, – не сдавалась Делароза. – По-вашему, контроль – зло, надо оставить людей в покое, и они сами все решат, без нашей помощи. Оглянитесь вокруг, и вы поймете, что это невозможно.

Краем глаза Кира заметила, что Кесслер смотрит на нее со злобой, но решила не обращать на сенатора внимания.

– Я хотела сказать, что вы слишком сильно давите на людей. Главное, против чего выступает Голос – Закон надежды. Они считают, что вы нарушаете основные права человека и пытаетесь контролировать то, что вас не касается.

– А что нам остается? – поинтересовалась Делароза. – Сдаться, отступить? Отказаться от надежды на то, что когда-нибудь у нас родятся здоровые дети? Вы сами любите напоминать, что главное – будущее человечества, ради этого мы и работаем. Мы приняли Закон надежды, чтобы увеличить шансы на продолжение рода, это самый простой и лучший способ. Да, многие недовольны, но в истории любого вида наступает момент, когда нужно забыть о недовольстве и гражданских правах ради выживания, – Делароза положила карандаш и сцепила руки в замок. – Известно ли вам, мисс Уокер, чем я занималась до эпидемии?

Кира покачала головой.

– Я была зоологом и занималась спасением вымирающих видов. Как-то мне пришлось ухаживать за всей оставшейся в живых популяцией белых носорогов. Их всего-то было десять. Двое самцов. И знаете, что с ними случилось, когда разразилась катастрофа?

– Нет, мэм.

– Я выпустила их на свободу. Ослабила контроль, – Делароза сделала паузу. – В ту же ночь одного из них задрала пума, и наутро по пути в приют я наткнулась на труп носорога.

– Вот, значит, как, – проговорила Кира, стараясь не обращать внимания на ледяной тон сенатора. – Мы для вас – вымирающий вид в зоопарке.

– А вы с этим не согласны? – усмехнулась Делароза.

Кира стиснула зубы, соображая, как разумнее возразить:

– Нас больше десяти.

– Слава богу.

Кира обвела взглядом собравшихся, посмотрела на стоявшего позади сенаторов Мкеле. У нее не было слов.

– Цивилизация погибла, – произнес Хобб. – И мы все это знаем. Поймите уже, мы стараемся, как можем, спасти то, что от нее осталось. Оглянитесь вокруг: Скоузен – лучший медик в мире, Делароза – лучший руководитель, которого я знаю, а благодаря Кесслер вам есть чем питаться: именно она создала наши фермы и рынки. Сенаторы работают день и ночь, чтобы решить проблемы, о которых вы пока даже не подозреваете, и делают это с тех пор, когда вы еще читать не умели. У нас есть основные и запасные планы, которые вам бы и в голову не пришли. Так что, уж пожалуйста, доверьтесь нам.