Партиципаторный музей

Саймон Нина

Учет интересов участников

В книге «Сюда идут все» технолог Клей Ширки пишет, что для успешного соучастия необходимо выполнение трех условий: «правдоподобное обещание, действенный инструмент и приемлемая сделка [с участниками]» [14] . Учреждение должно пообещать, что опыт соучастия окажется положительным. Учреждение должно предоставить инструменты, которыми легко и приятно пользоваться. А сделка между учреждением и участниками – по вопросам распоряжения интеллектуальной собственностью, результатам проекта и обратной связи – должна учитывать интересы участников. Даже если обещания, инструменты и условия сделки меняются по ходу проекта, вы должны в любой момент четко представлять и озвучивать, что вы предлагаете

и чего ждете. Это демонстрирует уважительное отношение ко времени и способностям участников.

14

См. главу 11 книги: Shirky C. Here Comes Everybody: The Power of Organizing without Organizations (2008).

Следует отметить, что, когда речь идет о том, как задействовать тех, кто больше всего интересуется жизнью вашего учреждения, лучше говорить не об «участниках», а о «волонтерах». Волонтеры и члены клубов друзей музеев – это люди, готовые тратить свое время и усилия на непосредственное участие в работе учреждения. Очень часто штатным сотрудникам бывает нелегко подобрать для волонтеров интересные и полезные задачи. Однако если учреждение четко формулирует, какую пользу участники могут принести как самому учреждению, так и будущим зрителям, волонтеры всегда откликаются на это с энтузиазмом.

Если говорить об обещании, сотрудники должны предложить участникам одну фундаментальную вещь – возможность личной самореализации. У каждого учреждения есть четко сформулированные цели, связанные с основной миссией, диктующие, какие именно мероприятия надлежит проводить; а у обычных людей нет лозунгов и миссий. Участниками руководят самые разнообразные личные побуждения и интересы. Джон Фальк, исследовавший зрительскую аудиторию и вопросы самореализации, указывает, что при посещении музеев посетители руководствуются прежде всего внутренним ощущением того, как знакомство с экспозицией повлияет на их собственные представления о себе [15] . Если вы считаете себя творческой личностью, самореализацией для вас будет создание автопортрета для самодеятельной выставки. Если вы считаете, что хорошо рассказываете истории, вам будет приятно записать ваши соображения по поводу выставленных экспонатов. Если вам нравится помогать другим, вы самореализуетесь, выполняя задачи, связанные с некоей общей целью.

15

См.: Falk J. Identity and the Museum Visitor Experience (2009).

Если человек просто посмотрел спектакль или прогулялся по выставке, у него не возникнет ощущения деятельной самореализации. Музеи редко предлагают посетителям, особенно взрослым, интересные задачи, которые требуют усилий и проявления творческих, физических или когнитивных способностей. Джейн Макгонигал, занимающаяся исследованиями игровой деятельности, утверждает, что для счастья человеку нужны четыре вещи: «любимая работа, понимание, что он в чем-то достиг мастерства, общение с приятными людьми и возможность участвовать в чем-то большом» [16] . Люди часто приходят в музеи компаниями, чтобы пообщаться с приятными собеседниками в контексте, отличном от их обычной узкой среды. Создание контента способно стать для посетителей интересным занятием и возможностью продемонстрировать свое мастерство. Если совместить две эти вещи и пригласить посетителей к соучастию, музей может решить разом все четыре вышеуказанные задачи.

16

Макгонигал представила эти четыре условия, важные в контексте культуры, в своей лекции «Будущее музеев – в игре» (декабрь 2008). См. ее презентацию, в частности слайд 22: http://www.participatorymuseum.org/ref1-15/.

Описывая будущим участникам их возможности, четко обозначьте, как они смогут добиться собственных целей и одновременно внести вклад в проект. Просто сказав, что «будет весело», вы принизите ценность соучастия, так как не заострите внимания на его цели; в то же время, посетителям не будет понятно, как они могут внести важный и интересный им самим вклад во что-то, важное для всех. Если вам нужно, чтобы проект был успешным – будь то исследовательская работа, в которой задействованы волонтеры, сбор откликов, где важны разные мнения, или творческий процесс, требующий большого числа участников, – скажите об этом сразу. Самые привлекательные обещания всегда тесно связаны с самыми насущными нуждами учреждения.

Что касается инструментов, участники должны четко представлять себе свои роли и понимать, в чем именно заключается их участие. Инструмент должен быть как можно более гибким. Не нужно добиваться, чтобы все участники были задействованы в одном проекте одинаковым образом и в равной мере. Сотрудники не должны произвольно менять правила игры, однако в соучастии очень важна гибкость – если вы хотите, чтобы участники наилучшим образом потратили свои силы и время.

Вкладывая силы в работу музеев, участники хотят, чтобы потом результаты их труда были использованы своевременным, привлекательным и уважительным образом. Негативные отзывы на многие партиципаторные проекты вызваны тем, что доступ к оценке их итогов затрудняется непрозрачной и медленной работой штатных сотрудников – например, модерированием или редактированием контента. В некоторых случаях временной разрыв между мероприятием и использованием его результатов неизбежен; однако об этом нужно четко информировать всех участников. Это может пойти на пользу и самому учреждению. Например, музей может отправить посетителю электронное письмо через несколько дней (или недель) после визита, чтобы сообщить, что его скульптура теперь представлена в экспозиции или его рассказ включен в аудиоэкскурсию.

Вне зависимости от временных рамок, поощрение участников должно включать три обязательных шага. Во-первых, сотрудники должны четко пояснить, когда и как случится поощрение. Во-вторых, нужно поблагодарить посетителей сразу после мероприятия, даже если созданный ими контент будет использован не сразу. В-третьих, сотрудники должны разработать процедуру отображения, интеграции и распространения созданного контента, а в идеале – сообщить участникам, когда их работа станет доступна другим.

Лучше всего, если все эти три шага будут предприняты сразу, автоматически, наглядно. Представьте себе детский музей, где есть площадка, на которой посетители могут делать скульптуры или игрушки из готовых частей. Участники могут поставить свои работы на движущуюся ленту, которая проходит по всему музею, – так их увидят все. В этом случае можно обойтись без этикеток. Посетители видят, что происходит с их работами, в тот момент, когда ставят их на ленту, и понимают, как именно удовлетворяется их желание поделиться своими творческими достижениями с другими.

Удачная сделка с участниками равноценна высокой оценке их работ. Это не значит, что каждому нужно давать орден за участие. Но необходимо выслушать всех, прокомментировать их работу, показать, как именно будут использованы ее результаты.

Как в случае однократного мероприятия, так и при длительном сотрудничестве четкость и честность очень важны для того, чтобы участники работали с удовольствием. Здесь возникают вопросы интеллектуальной собственности. Что будет с роликами, которые участники записали по ходу визита? Кому принадлежат идеи, которыми они поделились с музеем? Четкое, конкретное, честное представление о роли участников в проектах поможет им понять, чего ждать дальше и подходит ли им такой вид деятельности.

Отсутствие ясности условий порождает недоверие между учреждением и участниками и может оставить горький осадок у обоих. В августе 2008 года я работала с Научно-космическим центром Шабо в Окленде (штат Калифорния) над исследовательским проектом, в рамках которого одиннадцать подростков должны были сделать репортажи о черных дырах для предстоящей выставки в музее Гарвард-Смитсоновского центра астрофизики. Хотя представители музея с большим энтузиазмом поощряли молодых людей к «творчеству», они не дали им никакой конкретной информации о том, как их работы будут представлены на выставке. Не было ни общего плана, ни графика, даже никакого представления о том, какое место работы займут на сайте учреждения. Отсутствие ясности вызвало у подростков подозрения, что заказчик скрывает от них истинные цели и в принципе не хочет, чтобы они добились успеха. В итоге результаты их усилий оказались несовместимы с окончательной концепцией и оказались за бортом, не попав в готовый проект. Отсутствие ясности в самом начале привело к тому, что участники оказались обижены, а музей не получил нужного ему контента.

Там, где невозможна полная ясность, хватит и честности. Проект Шабо, собственно, не провалился. Хотя мы и не могли дать участникам необходимых ответов, мы честно говорили, чт'o мы знаем, а что нет, и поддерживали их по мере своих сил. Сотрудники музеев могут менять планы, ошибаться, но они сохранят контакт с участниками, если будут честны с ними на каждом шагу. Чем больше сотрудники сообщат участникам – не только словом, но и делом – о том, чем их работы будут полезны учреждению и другим посетителям, тем яснее будет участникам, что они – партнеры и соавторы проекта, а значит, и самого учреждения.