Партия на троих
Шрифт:
С лица сползает улыбка. А что, если Матвей из тех мужчин, которые считают, что половину чека должна оплачивать девушка? Что тогда я буду делать? Продавать почку ради тирамису?
С тяжелым вздохом прикрываю глаза. Не может быть. Он же… обеспеченный. К тому же, Громов не похож на тех новомодных пижонов, которые пересмотрели роликов с мамкиными психологами, советующих женщинам перестать быть инфантильными. В общем, я все равно не узнаю, пока не схожу с ним на свидание.
Господи, свидание с Матвеем Громовым!
И вот так просто улыбка возвращается на мое лицо.
Любимый: “Тогда
Я быстро прикидываю, получится ли у меня в это время пойти на свидание. Мама завтра вечером дома, так что брат будет под присмотром. Остается открытым вопрос, отпустит ли она меня. Обычно мама спокойно отпускает с парнями, которых знает. Но если я скажу, что иду на свидание с одним из братьев Громовых, вряд ли она так легко согласится выпустить меня из дома. Рисковать нельзя, так что придется, наверное, соврать.
Агата: “Хорошо”
Любимый: “Тогда до завтра, красавица?”
Агата: “До завтра”
Может, надо было написать что-то еще? Тоже назвать его красавчиком? Но мой мозг, облитый сиропом комплимента, расслабился и не позволяет придумать что-нибудь стоящее.
Весь следующий день я порхаю, не чувствуя земли под ногами. Все в этот день дается мне с легкостью. И даже ложь для мамы о том, что я иду погулять со своим партнером по танцам, слетает с губ невероятно легко. Мама знает Валеру с наших с ним шести лет, когда наши родители впервые привели нас в студию танцев. Конечно, пришлось еще и Валеру подговорить, чтобы выглядело уж совсем правдоподобно.
Вечером я перебираю наряды один за другим, собираясь. Все не то. Все не такое. Мне нужно выглядеть ярко, но не вульгарно. Подчеркнуть свою красоту, но не затмить ее одеждой. А макияж? Я трижды его смывала, прежде чем остановиться на нюдовом. В общем, сборы на первое свидание с Матвеем – это сплошные нервы.
Без пяти восемь я паркую свою Жучку на последнем свободном месте у обочины возле фонтана. Последний раз заглядываю в зеркало в козырьке и наконец покидаю уютный салон машины, чтобы на дрожащих ногах дойти до “Лагуны”. Тяжелая стеклянная дверь поддается не сразу, но я наконец распахиваю ее и вхожу в уютное кафе с негромкой лаунж-музыкой. Мне кажется, все посетители смотрят на меня, а щеки горят то ли от смущения, то ли от волнения. Когда, увидев меня, из-за дальнего столика поднимается Матвей, я уже в предобморочном состоянии.
Глава 8
Агата
Мне кажется, что сейчас меня подведут ноги, и я прямо посреди зала упаду на колени перед своим идеальным мужчиной. Только сила воли и желание показаться ему во всей красе помогают мне стоять на моих двоих.
– Привет, красавица, – произносит Матвей таким голосом, что мои внутренности за секунду превращаются в желе.
– Привет, – отвечаю тонким голоском, который непонятно каким образом сформировался в горле.
Матвей отодвигает стул и предлагает мне присесть. Красиво изогнув спину, проскальзываю на мягкое сиденье. Громов присаживается напротив, и у нашего столика тут
– Это дамское меню, – сообщает мне Матвей, подавшись ближе и понизив голос.
– Дамское? – удивляюсь я. – Это как?
– Без цен.
– То есть в твоем… – я киваю на тонкую кожаную папку в его руках, – цены есть?
– Конечно, – кивает он.
– Можно взглянуть? – тянусь к его меню, но Матвей отодвигается.
– Кто платит, тот и изучает цены, – отвечает он и игриво подмигивает. Игриво. Громов. Я как будто в параллельной реальности.
Сделав максимально скромный заказ из салата и воды, отдаю официанту меню. Матвей пару секунд сверлит меня взглядом, а потом называет свой заказ и добавляет:
– Девушке также принесите каре из ягненка. Пить мы будем бордо.
Официант кивает и, забрав папки, растворяется в пространстве, когда я перевожу взгляд на Матвея. Мне хочется спросить, что это за каре такое, но я не решаюсь. Не хочу прослыть невеждой в его глазах. А еще мне, наверное, стоило сказать ему, что я за рулем и пить не буду, но я словно проглотила язык.
– Ты такая напряженная, – говорит он. – Расслабься.
– Я… просто, наверное, удивлена.
– Чему?
– Тому, что ты такой… не знаю, другой. Прическа не такая… безупречная.
Я говорю медленно, тщательно подбираю слова. Ловлю себя на том, что если бы могла не дышать рядом с ним, не дышала бы, только бы он никуда внезапно не испарился. Но Матвей никуда не собирается. Удобно откинувшись на спинку кресла, он улыбается, в который раз покоряя меня своей улыбкой.
– Что-то еще изменилось? – спрашивает он, слегка склонив голову набок.
– Глаза. Мне они казались зеленее. – Матвей кивает. – И… на фотографиях вашей компании у тебя волосы более короткие. А еще такой грозный вид. В общем, словно два разных человека.
– Там старые фотки, – отмахивается он. – К тому же, как еще я могу выглядеть на официальных снимках? С тобой я расслаблен, а там корчу из себя большую шишку.
Я наконец выдыхаю. Он проще, чем казался.
– В университете ты тоже был мрачным и хмурым.
– Я все время был сосредоточен. Не так-то просто совмещать учебу с работой. Так ты заходила на сайт компании? – Я тяжело сглатываю и киваю. В этот момент официант разливает по бокалам вино и ставит перед нами тарелки с салатами. – За нас, – поднимает Матвей свой бокал, и я касаюсь его своим. – Значит, следила за мной?
– Подглядывала, – отвечаю я и тут же закрываюсь бокалом, делая глоток умопомрачительного вина.
– Расскажи о себе.
– Что, например?
– Чем занимаешься, что любишь. Я ведь совсем тебя не знаю.
Я стараюсь не слишком грузить его фактами, формируя рассказ почти как сказку. Обхожу острые моменты, скрываю печальные повороты, такие, как болезнь брата или заключение папы. В общем, говорю в основном об учебе и танцах. Когда приносят основные блюда, я втягиваю ноздрями потрясающий аромат каре, и мы с Матвеем приступаем к ужину.