Партизанское движение в Приморьи. 1918—1922 гг.
Шрифт:
Казанка была объята пламенем пожарища.
Это заморские демократы-американцы насаждали цивилизацию: жгли дома партизан и школу.
ГЛАВА XIII.
Генеральное наступление партизан. — Бои на железной дороге. — Разгром интервенционных гарнизонов. — Взрыв подъемников. — Трофеи.
В 20-х числах июня, за несколько дней до открытия съезда, всеми партизанскими отрядами Ольгинского уезда было произведено наступление на интервентов, согласно разработанному т. Лазо плану. Остановиться на этих сражениях необходимо потому, что они служат как бы исторической гранью первых двух фаз развития партизанского движения: после них начинается полоса реакции, в связи с временной дезорганизацией партизанства, благодаря предпринятому на нас общему наступлению противника, и лишь потом начинается новый подъем революционных настроений на основе новой тактики и в новой исторической обстановке.
Чтобы уяснить, насколько серьезные операции были заложены в плане командующего т. Лазо, насколько грандиозен был их размах с точки зрения партизанской борьбы (последняя обычно понимается как борьба мелкими, подвижными частями, рассчитанная на эффект путем внезапного нападения на врага, как действовали и мы в первый период восстания), — надо привести данные о действующих силах с нашей стороны и о силах противника. Ранее было указано, что к этому времени мы очистили Ольгинский уезд от белогвардейщины и теперь оставались перед лицом интервенционных войск. Дислокация сил противника, по имевшимся у нас безусловно точным сведениям, была такова: в Сучанском руднике сосредоточены были базовые гарнизоны американских и японских войск, общей численностью свыше 1000 человек, при всех родах оружия. Здесь, между прочим, была и небольшая часть русских — больше для видимости, чем для действительной охраны рудников и их учреждений. На станции Сица, недалеко от ст. Сучан (рудники), стояла японская часть в 500 штыков, а на ст. Фанза — смешанный японо-американский гарнизон в 250 ружей; на станциях Бархатная, Тахе и Сихото-Алин разместились 3 роты китайских солдат, по одной роте на каждой станции. На этих трех станциях были установлены подъемные силовые машины, сооруженные для тяги поездов с углем через горы (отроги Великого Яблонового хребта), при перевозке его с копей до главной магистрали по узкоколейной жел. дороге. Далее, на станции Кангауз расположен был опять же смешанный гарнизон около 300 человек, ст. Романовка имела 200 американских солдат, и наконец ст. Ново-Нежино — тоже американский отряд в 250 штыков. Мы не можем дать сведений о численности пулеметов и другого вооружения кроме винтовок, но констатируем, что у всех гарнизонов недостатка в оружии не было.
Подъемники Сучанской узкоколейки — «Сихото-Алин».
Расположение и численность наших войск были таковы. Селение Новицкое (между Сучанским рудником и бухтой Чень-Ю-Вай) занял ольгинский отряд в 250 человек под командой т. Глазкова, в задачи которого входило отвлекать мелкими нападениями внимание главного гарнизона в свою сторону и следить за бухтой, где мог высадиться десант противника. Сучанский отряд разбился на три группы со следующими заданиями: первая группа численностью в 120 человек, под командой тов. Владивостокова, наступает на ст. Сицу — на японцев; вторая группа в 280—300 ружей, под командой т. Петрова-Тетерина, наступает на ст. Фанзу и на следующие за ней три станции с подъемниками, занятые китайцами; третья группа сучанцев в 100 человек под руководством т. Кравченко, объединенная с самостоятельным отрядом из Петровской долины в 240 человек под командой т. Сосиновича, получила задание напасть на ст. Кангауз и полустанок Моленый Мыс. Станции Романовка и Ново-Нежино вошли в самостоятельный участок, руководить которым должны были тт. Шевченко и Овчаренко, с отрядами в 500—600 штыков общей численностью. На этом последнем участке остался и т. Лазо, так как он не особенно полагался на Шевченко, поскольку отряд последнего не отличался достаточной дисциплинированностью; тем же была грешна и часть комсостава, не исключая и самого Шевченко. Надо отметить, что эта предусмотрительность Лазо была как нельзя кстати: Шевченко перед самым выступлением в бой заявил себя больным («заболел живот» — буквальное заявление Шевченко), и командование над этими частями принял на себя т. Лазо. Действиями отрядов Глазкова и сучанского руководил т. Ильюхов. Таким образом даже общею численностью силы противника (включая русскую группу, находившуюся на главном руднике, и милицейский отряд) превосходили наши силы почти вдвое. Если же принять во внимание превосходство противника в технике вооружения, то способность его к сопротивлению не поддастся никакому сравнению, ибо у нас в лучшем случае только 75 % бойцов было вооружено трехлинейками, а остальные берданами. Добавлением к этому — притом не у каждого партизана — служили одна-две бомбы образца 1919 г., завода «Партизанские сопки», т. е. самоделки. А там пулеметы, Шоши, автоматы, а о припасах и говорить нечего. К тому же около мест расположения противника были устроены по последнему слову фортификации окопы и тому подобные сооружения. Единственным преимуществом наших отрядов были беззаветная преданность делу борьбы трудящихся и безграничная самоотверженность — то, чего недоставало у наших противников.
Сучанские каменноугольные копи, шахта № 2.
Итак все готово к бою. Ночью все партизаны по своим участкам заняли исходное положение. Противник был спокоен: он не ожидал такого шага с нашей стороны. С рассветом на всех участках наши части открыли наступление, перешедшее в сильные огневые сражения. Ожесточенное сопротивление всюду оказывали японские и американские части, но натиск наших отрядов был так силен и меток, что повсюду, за исключением участка сучанского гарнизона, противник после продолжавшегося беспрерывно в течение нескольких часов боя вынужден был отступить; наши части заняли его позиции. Однако противник, отступая, не прекращал боя, и нашим отрядам пришлось тогда делиться: одна часть вела бой, другая же, меньшая, выполняла остальные задания согласно диспозиции, причем не преминули, конечно, заглянуть (и не безрезультатно) в оставленные противником склады.
Отряды Глазкова беспрерывно с разных сторон совершали неожиданные налеты, так что главный гарнизон всполошился и сосредоточил все силы и внимание на своем участке. А ведь тут, на Сучане, были базовые склады всех военных припасов.
Группа Владивостокова, несмотря на вчетверо превосходящий гарнизон противника, заняла ст. Сицу, заставив японцев отступить на главный рудник.
Отряд Петрова-Тетерина дал хорошую потасовку китайским частям, которые по глупости милитаристов тоже затесались в число интервентов. Они первоначально оказали сопротивление, которое однако было быстро сломлено напором нашего отряда. Часть сопротивляющихся, захваченная цепью со всех сторон, была перебита, остальные разоружены. И тут наши партизаны проделали такую не совсем курьезную шутку: раздев «ходей» донага, они красками расписали им на спинах и груди юмористические рожи, «плакаты» и надписи и, выстроив их цепью, дали команду бежать без оглядки в лагери стоявших на соседних станциях американцев — для популяризации «доблести милитаристов — сынов Небесной империи».
Следующей задачей т. Тетерина было взорвать подъемники на всех перевалах. Рабочие-партизаны и бывшие на станции рабочие, обслуживающие машины, быстро помогли снять особенно ценные, не изготовляемые на наших заводах части, золотники и т. п., а затем, подложив фугасы, взорвали машинные и станционные здания на всех трех станциях — Бархатной, Тахе и Сихото-Алин. Снятые части машин были вывезены и сохранены до дней победы.
С неменьшим успехом выполнили свою задачу тт. Кравченко и Сосинович; они быстро обратили в бегство войска американцев на ст. Кангауз, отбили у них очень ценные для партизан трофеи: свыше 1 000 пудов крупчатки и большое количество хорошего обмундирования; не мало американцы побросали и патронов и винтовок и прочего. Партизаны сейчас же мобилизовали крестьянские подводы, и одна часть пошла, прикрывая обоз с хорошей добычей, а другая продолжала преследовать противника по пятам, чтобы дать возможность с полной хозяйственностью очистить склады американцев.
С наибольшим сопротивлением противника пришлось столкнуться отрядам цемухинскому и майхинскому под ст. Романовкой, где американцы были расположены в палатках, окруженных хорошо устроенными окопами с замаскированными пулеметами. Но наши части, руководимые непосредственно т. Лазо, так умело маневрировали, что пулеметный и ружейный огонь был не особенно губительным для партизан. Наконец Лазо повел свои отряды прямо в атаку на американцев, которые не выдержали такого натиска и под прикрытием пулеметного огня покинули свои палатки и окопы, укрывшись в ближайшей деревне Романовке. Отряд захватил прекрасные американские непромокаемые палатки, которые потом были отчасти использованы для размещения раненых партизан, когда госпиталю пришлось укрываться в тайге. В бою под Романовкой, во время атаки по открытой местности, у нас было убито 13 партизан и ранено свыше 10 человек. Как велики потери противника, установить было трудно, так как при отступлении он уносил убитых и раненых с собой, но несомненно, что его потери были более значительны, чем наши. Кстати сказать, в других отрядах, действовавших в лучших условиях в смысле рельефа местности (станции, вокруг обросшие лесом), у нас совсем не было потерь ни убитыми ни ранеными.
Станция Фанза, Сучанской узкоколейной жел. дороги.
Совершив свое дело, партизанские отряды вернулись на прежние участки: сучанский в дер. Казанку, цемухинский и майхинский остались в своих долинах, отряд Глазкова занял Владимиро-Александровку и другие деревни в низовьи р. Сучана. Таким образом план, разработанный т. Лазо, был выполнен с блестящим успехом всеми отрядами. Это был в Приморьи первый за весь период борьбы опыт централизованного руководства; никогда до того одновременно не вовлекалось в бой такое крупное число партизан.
ГЛАВА XIV.
Бой с американцами под Казанкой. — Американцы за свои потери мстят огнем и мечом.
Что же происходило после этого в стане противника?
Американцы и японцы со всех промежуточных пунктов стянули все свои войска на две конечные станции — Сучан и Кангауз. В течение почти двух недель они шагу не сделали против нас, как будто их и не было. Мы же продолжали мелкими отрядами тревожить противника, расположенного на руднике, обстреляли поезд, палатки и тем держали его в напряженном состоянии. Предпринять новое крупное наступление на сконцентрированные гарнизоны мы не могли. Бдительность противника возросла, и он захотел получить реванш. В день закрытия съезда, 3 июля н. с., американцы повели наступление с Сучанского рудника на дер. Казанку. Заметив противника, наш сучанский отряд быстро разбился и вышел навстречу, к р. Сучану. Здесь около дорог и речных бродов завязался горячий бой. Американцы обстреливали деревню и наши цепи из артиллерийских пулеметов; при них было и 4 горных орудия. Несмолкаемая трескотня пулеметов и ружей однако не заставила бы партизан отступить, если бы не оказалось, что выше дер. Казанки часть американцев, переправившись вброд через Сучан, зашла сзади Хун-Чала во фланг нашим цепям, так что могла занять часть деревни и тем осложнить наше отступление, преградив дорогу. Мы отступили от Казанки. Ворвавшись в деревню, американцы, разъяренные понесенными и в этом бою большими потерями (около брода они, идя колонной, были встречены усиленным огнем с нашей стороны и валились как снопы, пока не успели перестроиться в боевой порядок), произвели в Казанке страшный погром. Озлобленные неуязвимостью партизан, они накинулись на жителей, врывались в дома, пуская в ход приклады и кулаки, учиняя допрос каждому, кто попадал под руку. При допросе расстреляли слепого старика Ерченко, который не дал удовлетворительных ответов. Тут же расстреляли нескольких огородников-китайцев, ни в чем совершенно неповинных. К счастью, еще до прихода американцев почти все жители ушли в лес, оставив дома на произвол и разграбление. Разгул цивилизованных варваров этим не ограничился: они начали «наводить порядок» огнем. Все дома, где были расквартированы партизанские учреждения — канцелярии, штаб, телефон, станция, склад и проч., были подожжены. Между прочим подожгли новое здание школы второй ступени за то, что в нем помещались партизаны. Это была одна из лучших школ в уезде — с прекрасно оборудованным физическим кабинетом и библиотекой, с удобными для учителей квартирами. Второе, здание, несколько меньшее, тоже было разгромлено из горных орудий. Все имущество учителей и учительниц — Михайловых, Коротковой и Чередниковых — было разграблено и сожжено. Учительницы, захватив своих детей, ушли в соседние деревни, не взяв даже запасных платьев для детей. Всего было сожжено 14 домов; кроме этого, у Моисея Колесникова и других крестьян были подожжены амбары с хлебом и прочим имуществом. Было перебито много коров, лошадей и других животных.
После этого американцы возвратились на Сучанский рудник, увозя с собой убитых и раненых в 18 каретах санитарного обоза. По словам крестьян, потери их были свыше 80 человек убитыми и ранеными. Партизаны же имели двоих убитых и 4—5 раненых, в том числе и т. Владивостокова.
Для характеристики того, как храбро и беззаветно дрались партизаны, можно привести такую иллюстрацию: 60-летний партизан, дедушка Папуша, получив две пулевые раны в плечо и руку, оставался в бою и отступил лишь вместе со всей частью; несмотря на смочившую всю его рубашку кровь, он, оставаясь без перевязки, не прекращал стрельбы, пока были у него патроны. Нужно ли говорить о том, какой подъем вызвал у других партизан такой неподражаемый пример храбрости!..