Партизаны не сдаются! Жизнь и смерть за линией фронта
Шрифт:
— Ты, Володя, возвращайся с остальными в лагерь, а мы втроем заедем во Взносное.
Он забрал с собой братьев Короткевичей и направился через Прусиничи во Взносное. Не заезжая в Неклюдово, они опушкой леса с Прусинич направились в сторону Взносного. Уже стало светать. Подъезжая к тому месту, где был привязан к сосне труп бургомистра Зеля, они обнаружили, что кто-то ползает по снегу около него.
— Смотрите! — первым обнаружив этого человека, показал в сторону трупа Короткевич Алексей. — Кто-то ползает около Зеля?
— Давайте подъедем и посмотрим, кто это и что ему нужно, — с нескрываемым
Оказалось, что с Белиц приехал какой-то мужик за трупом Зеля. Он осторожно привязал длинную веревку за его ногу и, боясь, что труп заминирован и может произойти взрыв, лег за дерево и стал дергать за эту веревку. Как раз в это время и подъехал к нему Агапоненко со своими разведчиками, которых он, увлекшись своей работой, совсем не замечал.
— Что ты здесь делаешь? — окрикнули его разведчики.
Услышав окрик, мужик вскочил на ноги и, увидев, что окружен со всех сторон партизанами, сильно побледнел и, чувствуя неизбежность своего поражения, весь как-то затрясся с перепугу и, упав на колени, начал молить партизан:
— Братцы! Не убивайте! У меня детишки малые! А за то, что я привезу этого Зеля в Белицы, мне жена бургомистра обещала дать корову. Братцы, ведь детишек нечем кормить.
— А зачем ты привязал эту веревку?
— Я боялся, что партизаны его заминировали.
— Ну, товарищи, что будем с ним делать? — спросил Агапоненко.
— Так он служит бургомистрше, значит, он предатель и изменник. А что с ними положено делать? — намекнул Егор Короткевич.
Услышав эти слова, мужик совсем перетрусил и с еще большей настойчивостью стал просить пощады у партизан.
— Ну хватит! — прикрикнул Агапоненко. — Поехали с ним во Взносное. А там разберемся, что делать. Егор, — обратился он к Короткевичу, — а ты давай быстро поезжай в зимний лагерь и попроси приехать туда Гудкова.
Через два часа во Взносном состоялся допрос этого мужика.
— Кто вас послал за трупом Зеля? — спросил комбриг.
— Жена бургомистра Зеля.
— А вы знали, что вас ожидает, если поймают партизаны?
— Да, знал, — тихим голосом ответил он.
— Значит, знали! Тогда нам придется вас расстрелять.
После этого заявления комбрига мужик совсем растерялся и, видимо, потеряв всякую надежду на спасение, начал причитать:
— Что же мне делать? — в растерянности бормотал он. — У меня же малые дети! За что же я должен умирать? Я же ничего не сделал плохого для партизан. Я никого не убил. Я только хотел увезти убитого и похоронить его. Я хотел, чтобы моим детям было хоть немного лучше, они у меня голодают. Мне обещали дать корову…
Мужик этот совсем раскис и стал рыдать. Это были слезы отчаявшегося человека. Партизанам стало его жалко, и Гудков, молчавший некоторое время, вдруг объявил:
— Ну ладно, мы поверим тебе. Если у тебя действительно есть маленькие дети и ты это делаешь только ради них, то забирай своего Зеля и вези его в Белицы. А если ты врешь, то мы тебя не простим и найдем, где бы ты ни скрывался от нас. И больше не появляйся здесь, в нашей партизанской зоне. И передай всем, что если кто придет к нам шпионить, то домой живым не вернется.
Сначала этот мужик не мог понять, что его партизаны простили,
— Спасибо! Спасибо! Никогда не забуду ваше прощение. Никогда больше не пойду в вашу зону и остальным скажу, чтобы никаких заданий немцев не выполняли, — и, низко кланяясь Гудкову и другим партизанам, пятясь задом, вышел из этого дома.
— Ну, теперь его к нам ни один немец не заставит идти. Небось в штаны напустил с перепугу, — хмурясь, сказал Гудков.
Все больше и больше оружия доставали в последние дни февраля гудковцы, но и в бригаду прибывали новые бойцы, и оружия все еще не хватало. Как вдруг произошло неожиданное происшествие. С вечера за Обольцы поехала группа партизан из отряда Шныркевича с заданием найти оружие у местных жителей. Рано утром вернулись не все. Они привезли несколько винтовок и с полсотни патронов к ним. Утомленные за ночь партизаны еще сладко спали, когда поднялся командир отряда Шныркевич и тревожно спросил их:
— А что, Василь Короткевич еще не вернулся со своим напарником?
Шныркевич в тревоге прошелся по всем землянкам, внимательно вглядываясь в лица спящих партизан, стараясь найти среди них Василия и его напарника. Вчера вечером они вместе с другими поехали за Обольцы, но по дороге Шныркевич послал их с особым заданием в деревню Бабаедово. Они уже давно должны были вернуться в лагерь, но их все еще почему-то не было. Проснувшиеся партизаны начали высказывать разные догадки о причине их отсутствия. Один из пропавших, Василий Короткевич, прибывший в отряд из деревни Ревятичи, перед войной служил в Красной Армии командиром и, по мнению партизан, был надежный боец. Но вот другой, которого еще не все знали, как зовут, пришел в отряд только несколько дней тому назад. Этот новенький, появившийся в отряде, доложил Шныркевичу, что убежал из немецкого лагеря, несколько дней прятался в деревнях, а потом встретился с партизанами и добровольно вступил в отряд.
— А может быть, это совсем и не пленный, а подосланный к нам немецкий агент. У нас уже были такие случаи, — заметил кто-то.
— Все возможно, — подтвердил другой, — а теперь разведал, где наш лагерь находится, убил по дороге Василия, а сам вернулся к немцам и доложил им. Чего доброго, жди теперь непрошеных гостей ночью к нам в лес. Надо об этом доложить комбригу.
Комбриг Гудков, узнав от Шныркевича о случившемся, крепко выругался, зло сверкнув на него своими карими глазами, и приказал выставить дополнительные посты по всем направлениям из лагеря. Весь день и следующая ночь прошли в тревожном ожидании. Но партизаны еще надеялись и ждали возвращения Василия со своим напарником. Прошли еще сутки, а пропавшие так и не вернулись. Комбригу очень не хотелось покидать обжитые землянки зимнего лагеря, но делать было нечего, надо было сохранить людей и не подвергать их дополнительному риску. Гудков приказал покинуть лагерь. Но куда теперь ехать, он еще конкретно не знал. Поэтому решил пока с бригадой отъехать километров за 10–15 в другой лес и там временно переждать. Может быть, все обойдется. Вечером из зимнего лагеря большой партизанский обоз, проехав Взносное, двинулся по большаку через Бук в сторону Рыдомля.