Партизаны в Бихаче
Шрифт:
— Ты, дед, что-то совсем заврался! — хмыкнул Бурсач. — Объясняешь так, что ничего понять нельзя.
— Чего ж тут не понять? Это вон те дома на другой стороне Уны, у канала, там, где наступала Первая краинская. Это их пулеметчики не могли ничего запомнить как полагается, а теперь на наших сваливают.
Чем дальше Лиян рассказывал, тем больше путался, пока наконец не вспомнил:
— Я вчера эту историю от одного постреленка из охраны штаба слышал, так он вам лучше всего расскажет.
«Постреленок»,
— Ха-ха, так ты говоришь, не мог запомнить название этой… как она называется-то?
— Медресе.
— Ага, мадреса… Вот бестолочь-то!
— Как и мы все, — бормочет про себя Николетина.
Если верить рассказу бывшего гимназиста и моим записям (а мы оба могли кое-что приврать), дело было так.
Город содрогается от множества разрывов. Словно закопченное солнце, усталое и равнодушное, казалось, прикорнуло на темном склоне горы и никак не хотело заходить.
— Скройся же наконец, чтоб тебя! — молят и клянут его краинцы с посеревшими от бессонной ночи, усталости и пыли лицами. Наступает вторая ночь штурма Бихача, и теперь всем кажется, что, как только зайдет солнце, неприятель прекратит сопротивление и сдастся.
Однако окруженный в городе неприятель, похоже, ни о чем подобном и не помышляет. Стрельба все больше усиливается, в основном вокруг последних вражеских укреплений в центре города. Нетрудно разобраться, что стреляют большей частью усташи, которые превратили каждый дом в крепость.
В наполовину разрушенное здание, где разместился штаб одной из краинских бригад, через дыру в стене пролезает длинный командир гранатометчиков Микан. Он отплевывается от набившейся в рот земли и ругается:
— Вот ведь как садят, окаянные! И откуда они столько артиллерии сюда натащили?
— Откуда бы ни притащили, надо их пушки как можно скорее уничтожить, — спокойно говорит командир бригады, — потому тебя и вызвали.
— Что, гранатометчиков собирать? — догадался Микан.
— Именно гранатометчиков. Они это лучше других сделают.
Командир пригласил Микана к столу, на котором лежал вычерченный от руки план города.
— Вот, смотри! Одна группа гранатометчиков должна пробиться к медресе, чтобы уничтожить там пулеметное гнездо. Там их по меньшей мере штуки три, а то и больше. Значит, во-первых, медресе.
— А это что ж такое, медресе? — разинул рот Микан.
— Медресе это медресе — школа, где на муллу учатся.
— Вот ведь чертовщина какая, — таращится Микан, — а где она, эта… как ты сказал-то, мандера?
— Медресе, медресе, запомни! Вот тут, в самом начале аллеи, есть дом с красными и желтыми полосами.
— Ага, полосатый, знаю. Так бы сразу и сказал, полосатый дом, и все.
— Ладно, пусть будет полосатый. Вторую группу направь к музею, там за ним артиллерийская батарея стоит.
— Как ты сказал?.. Му… муз…
— Музей. Знаешь, что такое музей?
— Небось что-нибудь божественное, на архиерея похоже! — подумав, произносит Микан.
— Музей — это дом, в котором хранятся разные старинные вещи.
— А, вот оно что! Лавка старьевщика, так и говори. Я в Земуне много таких лавок обошел, искал себе костюм, там иногда можно подержанную вещь найти, которая лучше новой. Бывает, и краденое продают.
Командир его терпеливо выслушал, а потом хмыкнул:
— Микан, если бы ты не был командиром и членом партии, я бы сказал, что ты просто олух царя небесного. Для него музей — лавка старьевщика, где к тому же еще и краденые вещи продают! Слыхали вы такое?
Придерживая беспокойно ерзающего на стуле Микана за плечо, командир принялся ему обстоятельно объяснять, что такое музей. Когда он замолчал, Микан презрительно оттопырил губу и заметил:
— Барахолка, одним словом.
Командир только вздохнул и продолжал:
— Там, за музеем, во дворе антикварного магазина, стоит их батарея, а в арках сложены снаряды. Туда надо во что бы то ни стало пробиться.
— Что это еще за антикварный магазин, ты что, смеешься, что ли, надо мной? — спрашивает Микан.
— О господи! — устало вздыхает командир. — Что бы это ни было, ты у меня сразу после войны в школу пойдешь. Ни жениться, ни в армии служить, а только в школу, по меньшей мере годика на четыре.
— Бог даст, я до того времени погибну, — с надеждой отвечает Микан, ероша свои густые волосы.
— И к монастырю тебе надо отправить одну группу гранатометчиков, — продолжает командир. — Где-то там у них минометы замаскированы.
— Что еще за монастырь? — мученически вздыхает Микан. — Опять, что ли, муллы или еще какая напасть?
— Э нет, там благочестивые сестры живут, это их, так сказать, курятник.
— Курятник, говоришь? Хм, как же я моих краинских молодцов к этим самым благочестивым сестрам пошлю? Они ведь их всех до смерти перепугают.
— Это уж точно, — бормочет про себя командир бригады.
Уяснив наконец задание, Микан отправился к своему взводу. Однако не прошло и пяти минут, как он снова лезет через дыру в стене в дом и, виновато улыбаясь, спрашивает:
— Что ты будешь делать, опять я забыл, как эта барахолка называется.