Партнер для танго
Шрифт:
— Покупку жилья вместе с бывшим владельцем, — опередила его Ирина. — Но все-таки нет ли в этом…
— Подобные сделки узаконены Гражданским кодексом РФ, а именно главой 33 статьями 583–605, — бесцветным голосом продолжил Павлик.
— Слушай, ты можешь говорить нормально? — Кирилл морщился.
— У юриста голос должен быть бесцветным, — сказал Павлик обычным тоном.
— Чтобы не вызывать у клиента посторонних эмоций? — предположила Ирина.
— Правильно. — Павлик снова заговорил «юридическим»
— Но в том случае все произошло так быстро, легко. А нынешний… — Он скривился. — Эта старушенция может допрыгать до сотни лет.
— А-а, понял. Тогда начнем сначала, — сказал Павлик. — Все начинается с похода к юристу. Ты идешь, заключаешь договор, потом происходит регистрация в Федеральной регистрационной службе.
— Проехали, — махнул рукой Кирилл.
— Понял, — кивнул Павлик. — Если тебе надоест платить старушке, ты можешь переуступить договор ренты другому.
— Например, мне, — сказала Ирина.
— Да, — согласился Павлик. — Но и ты не можешь, — он перевел взгляд на Ирину, — обменять квартиру или вселиться в нее, пока жив клиент. Сегодня платят старикам сто-сто пятьдесят долларов месяц. Оплата коммунальных услуг за тобой, как за владельцем жилья. Ты обязан выполнять по договору другие обязательства — привозить продукты, лекарства. Как договоришься.
— Так сколько же я вложу? — с тревогой спросил Кирилл.
— Обычно квартира достается за символическую сумму, двадцать процентов, — заключил Павлик.
— Значит, если квартира стоит…
— Квартира папиной тетки, которая теперь твоя, стоит в Москве примерно сто пятьдесят тысяч долларов, — говорил Павлик, — сам знаешь.
— Знаю. Но никто не знает, сколько будет стоить квартира нынешней старушки через двадцать лет, — фыркнул он.
— Но все равно, — сказала Ирина, — ты выкладываешь деньги за нее не сразу… А если поддерживать фабрику, — она…
— Ох, ты снова… — Кирилл поморщился.
— Она права, Кирилл. — Александр Иванович одобрительно посмотрел на Ирину. — К тому же эта дама не требует единовременного взноса.
Все молчали.
— Та-ак… Если удастся и эта операция, то… — начал Кирилл.
— Имей в виду, — сказал Павлик, — есть фирмы-посредники, которые занимаются переуступкой. Они продадут тебе пенсионера с квартирой. Но возьмут комиссионные — десять процентов от рыночной стоимости квартиры. Все равно очень выгодно. Я вписал это в курсовую, — похвастался он.
— Не слабо, — фыркнул Кирилл.
— Неплохо, — заметил отец. — Посчитай-ка сам.
— Я посчитаю, — вызвалась Ирина. — Допустим, фирма-посредник берет за услуги десять процентов. Если в течение десяти лет платить по сто долларов, получится двенадцать тысяч. В сумме
— Кирюха, она зашкалит за сотню! — завопил Павлик. — Выгода есть, невзирая на риск. А почему нам не начать это дело здесь, в Вятке?
— Правильная мысль, — похвалил отец. — Что-то я не слышал, чтобы здесь были конкуренты — поле непаханое. Павлик, узнай.
Тот кивнул.
— Но в этом деле есть одна тонкость, — заметил Павлик. — Если даже кто-то занимается рентой, то договор может быть расторгнут по обоюдному согласию или через суд. — Он помолчал, давая время осознать информацию. — Если рентополучатель-старичок недоволен рентоплателыциком, он имеет право отказаться от него. Поэтому, как указывают знающие люди, надо сохранять все документы и чеки — вдруг дело дойдет до суда.
— Ага… Но это значит, что мы можем взять под свое нежное крыло тех, кто недоволен? — Кирилл погладил бороду и стиснул ее пальцами.
— Конечно, — кивнул Павлик. — Юридически возможно…
— Та-ак, а если мы найдем ученых, которые знают формулу старения, то сможем проверить по науке всех кандидатов на ренту? Ирина, — он повернулся к ней, — ты найдешь Геронтологический Центр, пообещаешь им деньги. — Кирилл говорил, развалившись в кресле. — Вот тогда мы будем заключать договор, исходя из биологического возраста. — Он быстро схватывал и тут же начинал руководить.
12
Из открытой балконной двери марьинской квартиры потянуло неприятным запахом. Ирина поморщилась. Как будто с люблинских полей аэрации.
Но Кирилл, похоже, ничего не замечал, уставившись в компьютер. Она посмотрела на его лицо, снова поморщилась. Но уже не от запаха. Ее раздражала борода, она казалась совершенно неуместной, какой-то опереточной в московской жизни. Он что, прячется в нее? Ирину охватило внезапное раздражение. Или, напротив, надеется выделиться из толпы? Смешно.
Она вздохнула.
— Мне не нравится, — сказал он, не отрываясь от экрана. — Мне совершенно не нравится то, что пишут эти с-сопляки, — цедил он сквозь зубы.
Ирине показалось, будто она увидела, как слова слетают с его губ и застревают в бороде. Она усмехнулась.
— Ну надо же, а? — Он повернулся к ней.
Это означало, что она не должна больше молчать. Его взгляд требовал от нее участия в осуждении недостойных.
Но ей не хотелось никого осуждать. Чем она сама лучше? Или он? Такие же землепользователи, вдруг пришло в голову странное слово. Странное — если говорить о Земле как планете. Они, как и остальные, пользуются ею. Что и объединяет всех. Абсолютно всех. Больше никого ничто не объединяет по-настоящему. Даже вот этот запах из окна. Она его слышит, а Кирилл — нет.