Паруса любви
Шрифт:
Через несколько секунд объявили посадку на рейс до Мельбурна. К великой досаде Зака, Мишель заторопилась и больше к интересующей его теме не возвращалась.
— Все, Подруга, мне пора, иначе опоздаю. Ужасно рада была тебя увидеть! Надеюсь, мы с тобой еще встретимся, тогда и наговоримся всласть! О, вы обязательно понравитесь Дороти, дорогой, — пропела Мишель, повернувшись к Заку, и довольно рассмеялась, когда тот почтительно поцеловал ей руку.
Следующие слова Мишель застали его в не самой удобной позе — он как раз выпрямлялся, — и слава богу, что так вышло, иначе ему было бы гораздо сложнее собраться с мыслями и натянуть на лицо невозмутимую маску: то, что она сказала, прозвучало для него как гром среди ясного неба.
— Теперь понятно, почему Дороти вчера приснился вокзал. Оказывается, ее дочка приехала! Ну, ладно, мне пора. Как хорошо, что я успела с тобой увидеться! — прощебетала Мишель и напоследок коротко бросила ему: — Приятно было с вами познакомиться, дорогой Закари Свифт!
Зак пробурчал в ответ что-то не слишком вежливое, но Мишель, к счастью, его больше не слушала. А он с трудом сдерживал вопросы, которые готовы были хлынуть из него рекой.
Зак сжал зубы и поклялся себе, что до отеля не произнесет ни слова.
Когда они разместились в небольшой, но очень уютной гостинице, Зак быстро проверил по справочнику и убедился, что совсем неподалеку от гостиницы проживают Дороти и Карл Келловей. Родители Лили? Но почему тогда она умолчала о таком важном факте? Не считает нужным делиться с ним своими переживаниями? Похоже, пора ему вмешаться!
Не раздумывая больше ни секунды, он вышел из номера и остановился у двери, расположенной напротив.
Лили не стала распаковывать чемодан. Сидя в кресле, она смотрела на дверь номера и гадала, когда объявится Зак и что ей ждать от этого неминуемого визита.
Две минуты десять секунд, отметила она, посмотрев на часы, когда раздался стук. И даже не надо ломать себе голову над тем, чего ей следует ждать от своего гостя: сейчас начнутся вопросы, вопросы и еще раз вопросы… Иначе он не стал бы так спешить, а тут ясно видно — невтерпеж! Да, время покладистого и скромного Зака закончилось, так и не успев начаться. Хотя бы в этом она не ошиблась. Только пусть ее босс не надеется, что она все добровольно ему расскажет!
Лили открыла дверь и, пропустив гостя, молча прошла за ним в гостиную.
— Я слушаю тебя. У тебя ко мне какое-нибудь срочное дело?
Она без улыбки смотрела на мужчину, которого любила и, возможно, будет любить вечно. Было бы куда лучше, если бы их сердца бились в унисон, но… Наверное, у нее все-таки есть шанс добиться его любви, однако вероятность такого исхода их отношений столь мала, что лучше об этом и не думать. Зачем добавлять себе лишние огорчения? Скорее растают льды Антарктиды, чем сердце Закари Свифта.
Грудь девушки сдавило от волнения. Мечты мечтами, но кто бы знал, как ей хочется вновь почувствовать руки Зака на своем теле, сильные и нежные, заставляющие ее внутренние струны звучать, как хорошо настроенный музыкальный инструмент, и почти в считанные мгновения раствориться в водовороте восторга и наслаждения, который они вызывают в ней…
Устроившись на диване, Лили поклялась, что будет держать себя в узде, что бы ни случилось.
Зак неторопливым шагом подошел к стоявшему рядом с диваном креслу и тоже сел, положив ногу на ногу. Наверное, с минуту он молча рассматривал сидящую напротив него женщину, которой удалось изменить не только его представления о самом себе, но и, возможно, о жизни вообще. В ее глазах читалась спокойная сила, и все же она выглядела такой ранимой и беззащитной, что этот неожиданный контраст мгновенно его возбудил. Все прежние рассуждения о терпении и завоевании ее любви через доверие тотчас забылись.
К чему кривить душой! Зак безумно хотел эту женщину, в голубизне глаз которой таилась удивительная тайна, и он непременно должен найти разгадку и понять, что делает Лили столь многоликой, неповторимой, но всегда — желанной! В нем снова проснулся азарт охотника.
— Ты слушаешь? — медленно произнес Зак. — Нет, это я тебя слушаю.
Лицо Лили мгновенно вспыхнуло.
— Ты меня слушаешь? Вот так дела! Ты обманом выведал у Марка детали моей жизни, о которых я не собиралась рассказывать ни тебе, ни кому бы то ни было еще! И ты еще смеешь…
Зак протестующе поднял руку.
— Минуточку! Еще вчера я корил себя, что проявил элементарную невежливость, ни разу не поинтересовавшись о твоей жизни и семье, но поездка на хоккей — кстати, команда Дэниэла выиграла, хотя для выявления победителя понадобилось дополнительное время — доказала, что добровольно делиться автобиографическими сведениями ты не желаешь. Почему же сейчас удивляешься, что это возбудило мое любопытство? Но в случае с Марком, поверь, все получилось абсолютно неожиданно и без какого-либо умысла с моей стороны. Я прошу тебя не сомневаться в моих словах. Когда он вошел, я встал с твоего кресла и в моих руках — случайно, я повторяю, совершенно случайно — оказался твой блокнот. Нет, я не смотрел, что в нем, — опередил он ее вопрос, — просто задумался и машинально захватил его с собой. И тут Марк пожал мне руку и начал говорить такое, что сначала меня озадачило, а затем заинтриговало. А сегодня выясняется, что ты даже не соизволила сказать мне, что в этом городе живут твои родители, что ты училась в университете, но диплом так и не получила. Неужели это такие секреты, что о них нельзя никому рассказать? На кого ты училась? — без всякого перехода неожиданно спросил он в заключение своего монолога.
Лили решила, что будет лучше, если она не станет жевать резину и залпом ударит из всех орудий — ответит на все его вопросы. Может, то, что произойдет сейчас, убьет ее чувства к нему или по крайней мере приглушит их, пусть хотя бы на время? Ведь вряд ли он будет относиться к ней по-прежнему, когда узнает всю правду о ней. Он, конечно, сразу отвернется от нее, и она, возможно, не простит ему испытанного унижения.
И набрав в легкие побольше воздуха, словно собираясь броситься в холодную воду, она громко и четко ответила:
— На психолога.
— Почему же не доучилась до конца? Несчастный случай помешал?
Оказалось, что следовать принятому решению не так-то просто: нахлынувшие на Лили воспоминания причиняли острую боль, оживляя в ее памяти то, о чем она хотела и не могла — вот ведь парадокс! — забыть. И пусть уже прошел целый год с того дня, когда все в ее жизни полетело кувырком, это слишком маленький срок, чтобы можно было спокойно рассказывать о прошедших событиях. Более того, Зак был последним человеком на земле, перед кем ей хотелось бы раскрывать душу.