Паруса, разорванные в клочья. Неизвестные катастрофы русского парусного флота в XVIII–XIX вв
Шрифт:
5-го числа сделался опять прекрепкий ветер от северо-востока.
Пользуясь попутным ветром, адмирал приказал править к берегам Англии и вскоре прибыл на Ярмутский рейд, где и вступил под начальство главнокомандующего русской вспомогательной эскадры вице-адмирала Макарова».
Когда императору Павлу доложили о потери «Принца Густава», он не слишком расстроился:
— Бог дал, Бог и взял! Что касается моих моряков, то они захватят еще много новых кораблей у врагов Отечества!
На этом в истории с «Принцом Густавом» можно было бы поставить точку, если бы еще не одно маленькое «но». Дело в том,
Злоключения команды «Флоры»
9 июля 1806 года в Петербургском адмиралтействе спускалось на воду новое судно — корвет «Флора». Событие было не столь уж и редкое, а потому вниманием особо никем и не удостоенное. Церемонию, правда, посетил Чичагов, но вице-адмирал куда-то торопился, и она прошла без особых торжеств.
— Начинайте! — нетерпеливо махнул перчаткой министр командиру корвета капитан-лейтенанту Кологривову.
Адмиралтейский батюшка скороговоркой отслужил молебен и окропил форштевень корвета святой водой. Корабельные мастера Яков Лебрюн и Иван Исаков в последний раз прошлись под днищем своего детища, глянули, все ли ладно.
— На подпоры! — крикнул Исаков столпившимся поодаль мастеровым.
Те подбежали к удерживающим на стапеле судно балкам и по команде Исакова в три удара выбили из-под них клинья. Балки рухнули, и освобожденный от пут корвет медленно заскользил в воду. Смазанные салом полозья шипели и дымились. Еще минута — и корпус «Флоры» закачался на невской волне.
— Ура! — закричали выстроенные вдоль берега матросы местного экипажа и портовых рот.
— Ура! — подбросили в воздух свои форменные шляпы-цилиндры бывшие на палубе новорожденного судна члены команды.
Музыканты заиграли что-то веселое и бодрое.
Кологривов подошел с рапортом к Чичагову. Доложив по всей форме, сказал:
— Ваше высокопревосходительство! Офицеры корвета приглашают вас на торжественный обед в честь спуска судна!
— Спасибо! Спасибо! — закивал головой министр. — Но увы, я очень тороплюсь! Прошу передать всем мои поздравления с сегодняшним праздником и извинения, что не могу разделить с вами праздничную трапезу!
Коляска с министром укатила. Рядом с командиром корвета широко улыбался французский корабел Де ля Брюн-де-Сент Катэрин, именуемый своими российскими коллегами для простоты обращения Яковом Яковлевичем Лебрюном. Долгие годы он служил корабельным инженером в Тулоне, откуда в революцию бежал в Турцию. Однако тамошние порядки также не пришлись по душе французскому аристократу, и он перебрался в Петербург, где и нашел свою вторую родину. Минуют годы, и Яков Лебрюн возглавит кораблестроительное училище, станет инспектором корпуса корабельных инженеров и генерал-лейтенантом. Пока же он вместе с русским мастером Иваном Исаковым создал здесь свое первое судно, воплотившее лучшие черты российского и французского кораблестроения.
Корабельные мастера, в отличие от министра, уговаривать себя не заставили и тотчас присоединились к направляющимся на торжество.
— Мне не трудно корабли строить! — стонал потом Лебрюн с мокрым полотенцем на лбу, дома на диване возлежа. — Но как трудно постройку тех кораблей праздновать!
На следующий день Всеволод Кологривов занялся перешвартовкой своего судна к достроечной стенке. Мелкой работы на корвете предстояло еще много: начиная от установки мачт с такелажем и кончая погрузкой всевозможных принадлежностей. Времени на раскачку и вправду не было никакого. Корвет уже был предварительно зачислен Чичаговым в состав вспомогательной эскадры, отправляющейся в поддержку Сенявину в Средиземное море воевать с французами.
Так начала свою недолгую жизнь «Флора» — корвет, чья судьба оставит свой след в истории отечественного флота.
После завершения достроечных работ «Флора» наконец-то впервые оторвалась от берега. С вооружением торопились так, что в помощь команде по приказу командира порта прислали даже несколько десятков кадетов из Морского корпуса. И вот корвет на рейде. Вид нового блистающего свежей краской судна всегда приятен морскому глазу, а потому проходящие мимо яличники искренне выражали свой восторг
— Ну и «Флора», ну и пава! Расфуфырилась, что девка на выданье! Хоть счас под венец! Поглядим, как еще эта краля в море покажется, матросу ведь кораблик не для любования потребен!
Однако, как ни торопились со снаряжением корвета, но к моменту выхода вспомогательного отряда из Кронштадта до конца все доделать не успели. Уходящие в Средиземное море корабли давно были уже собраны в полной готовности на Большом Кронштадтском рейде, а «Флору» все еще чем-то лихорадочно загружали, что-то на ней доделывали и переделывали. Никто теперь не знал, включат или нет еще толком недостроенное судно в число уходящих.
Наконец определился окончательный состав уходящей в поддержку дивизии Сенявина эскадры: линейные корабли — 80-пушечный «Сильный» под брейд-вымпелом капитан-командора Игнатьева, 80-пушечный «Твердый» капитана Малеева, 78-пушечный «Рафаил» капитана Лукина, 66-пушечный «Мощный» капитана Крове и 60-пушечный «Скорый» капитана Шельтинга; кроме того — 36-пушечный фрегат «Легкий» капитан-лейтенанта Повалишина, 30-пушечный шлюп «Шпицберген» капитан-лейтенанта Малыгина, корвет «Флора» капитан-лейтенанта Кологривова и 14-пушечный катер «Стрела» лейтенанта Гамалея.
Все корабли и суда только что со стапелей, а потому исправны и вооружены по последнему слову. Командиры, офицеры и команды тоже отобраны особо. Много слухов вызвало назначение командиром столь большого соединения не адмирала, коих было на флоте Балтийском в избытке, а тридцатипятилетнего капитан-командора Игнатьева, который и чин-то свой командорский всего несколько месяцев назад получил. На назначении Игнатьева настоял министр Чичагов.
В бешеной лихорадке вооружения корвета «Флора» прошло еще несколько дней. Затем судно посетил командир Кронштадтского порта вице-адмирал Ханыков. Придирчиво оглядев «Флору», он провел несколько учений, затем, велев выстроить команду, поблагодарил ее за службу. Кологривову он сказал: