Шрифт:
В монастырских стенах среди случайного люда всякие встречаются, и неверующие, и маловерующие, и верующие, да сами не знающие во что. Но попадаются и такие, которых и не разглядеть, и которые подобны земле
Два резчика работали в мастерской при монастыре. Первый из них Игорь – мужик твердый и даже суровый иногда, но мастер редкого таланта. Второй – его помощник Сеня – веселый и простецкий паренек.
Игорь резал уже четвертый иконостас и приобрел неплохую репутацию среди настоятелей, продвигая свою мастерскую добротностью и надежностью исполнения.
На этот раз, правда, иконостас попался сложный, нестандартный, а монастырь далеко, почти за две тысячи километров. Посему выделили мастеру помещение прямо при монастыре, и пришлось Игорю ехать на место. Кто резал, тот знает, насколько на месте дело идет проще – и быстрее, и ошибок меньше. А то и вовсе без них.
Сеньку взял с собой – тот хоть и незнамо какой мастеровой, но для грубой работы лобзиком да долотом вполне сгодится. Правда, сам Сеня к делу присматривался серьезнее, чем неопытные руки позволяли.
– Конечно! –
– Много, – ответил Игорь без улыбки. – А наработаешь мало, так зачем поехал? Тебе для черновой работы зачем стамески хорошие?
Сенька обиделся. Да делать нечего, взялся за лобзик, чуть отмерил, чуть пильнул, да и отошел. А ведь верно, до хорошего инструмента еще дорасти надо.
Резали, впрочем, дружно – не первый год вместе, уж давно два друга, как две руки. “Дорезались” и до Великого поста, кои в монастырях бывают тяжким временем для светских животов.
– А я и попощусь, пожалуй, – решил Игорь. – Слышал, что это полезно, да и укрепляет характер. Ну а ты… Можешь и не поститься.
– А чего это ты за меня решил? – возмутился Сеня. – Я не слабее тебя. Давай поспорим, что отпощусь до конца?
– Да брось ты, – отмахнулся Игорь: Сеню он знал давно, и его порывистость, легкость на подъем, и его детское непостоянство. – И недели не протерпишь. Спорим.
Конец ознакомительного фрагмента.