Past simple
Шрифт:
– Чего это он такой счастливый вдруг стал? – нахмурившись, спросила я.
Мужчина не ответил, лишь едва кивнул головой ведущему, словно говоря о чем-то важном. И таки да… То, что стало происходить дальше, напрочь выбило почву у меня из-под ног.
– Я хочу поприветствовать самого важного и самого главного человека, без чьего существования мы бы не собрались здесь по столь значительному поводу, – заорал дядечка, колобком перекатываясь по сцене. – Учредитель благотворительного фонда «От сердца к сердцу»,
В горле вмиг пересохло. По коже табуном пробежали мурашки. Откуда-то повеяло холодом, который в считанные секунды заставил меня дрожать и обхватывать себя руками. А в ушах все еще эхом проносились сказанные ведущим слова. Вадим Соколов… Чертовски знакомое имя. Я уже где-то слышала его.
Откуда-то сбоку вынырнула Лика, которая любила оказываться в центре внимания. Однако сейчас на ее лице не было наигранной улыбки, лишь неподдельный страх. Я, не обращая внимания на подругу, неотрывно смотрела на Вадима, пытаясь вспомнить, откуда я его знаю. А Ликуська нервно дергала меня за руку, пытаясь увести подальше от сцены, да и вообще, нафиг, подальше от этой всей толпы.
– Не стой же ты, пойдем, – шептала подруга, не унимаясь ни на секунду.
А я все также стояла и смотрела вперед, но уже совсем другими глазами. Я вспомнила, где видела имя Вадима. Я вспомнила тот информационный бум на всех новостных порталах. Я вспомнила заголовки статей, которые все, словно под копирку, рассказывали об ужасном событии, произошедшем в тот же год, когда погибли мои родители.
Вадим Соколов жестоко убил свою жену и партнера по бизнесу Елену Соколову…
Из-за отсутствия улик, дело отправляется на доследование…
За отсутствием доказательной базы все обвинения сняты. Вадим Соколов выпущен из-под стражи прямо в зале суда…
– Идем, прошу тебя, родная моя, идем, – шептала Лика, и ее шепот едва пробивался сквозь гул в ушах. – Да не стой же ты!
Наконец, я на ватных ногах побрела за Ликой, которая тащила меня куда-то в сторону корпусов.
– Здесь есть небольшие беседки, пересидим в одной из них, – бормотала подруга, которая, судя по всему, тоже быстро сложила два плюс два и поняла, в какую задницу я встряла. – Вот, сюда! Осторожно, тут ступенька! Не хватало, чтобы ты убилась ненароком на территории этого козла!
Я только и успевала кивать, да машинально переставлять ноги. Мысли же мои были где-то далеко-далеко, в прошлом. Я лихорадочно пыталась вспомнить обстоятельства смерти несчастной молодой девушки, но не могла. Все же, меня это тогда мало заботило, своих проблем и забот было выше крыши. Гибель родителей, ссора с братом, расставание с Глебом и… выкидыш. Как раз после
– А давай уедем? – усаживая меня на лавку, прошептала Лика. – К черту работу, к черту все остальное! Я попрошу отпуск у Глеба, не откажет же он мне, в конце концов. И поедем куда-нибудь, куда хочешь?
– Угомонись, – резко ответила я, в считанные секунды приходя в себя. – Чего тебя так колбасит? Все хорошо, Лик!
– У вас с ним что-то было? – спросила Лика, и я почувствовала, как ее пальцы чуть сильнее сжали мою руку.
– Да тьфу на тебя! Дура совсем? – взвилась я, вскакивая на ноги. – Я его знаю всего ничего! О каком таком было может идти речь?
– Ну… Между вами нехило так ток бегает, – протянула Лика, пытливо заглядывая мне в глаза. – Он тебе нравится?
– Меня к нему тянет, – честно ответила я, стараясь смотреть куда угодно, лишь бы не видеть разочарование в глазах подруги. – Есть в нем что-то, что заставляет меня вести себя иначе, не так, как с остальными.
– А сердечко как? Бьется быстрее? В животе бабочки порхают? – не унималась Ликуся.
– А у тебя? – задала встречный вопрос я. – Когда видишь Глеба, бабочки порхают? Сердечко бьется? Или, может, ножки подкашиваются?
– Да нет, – неопределенно выдала подруга и тяжело вздохнула. – У меня скорее осознание, что это последний вагон в последнем поезде, на который я должна успеть, если хочу жить нормально.
Я удивленно уставилась на нее. Что? Что я сейчас услышала? Может, я все еще в неадеквате и у меня слуховые галлюцинации?
– Не может быть, – прикрыв рот ладошкой, выдохнула я. – Ты серьезно?
Лика кивнула и снова тяжело вздохнула.
– Вот ты сегодня мне говорила о том, что нельзя стелиться перед мужиками и позволять им об себя ноги вытирать. И ты права. Я слушала тебя, и мне противно от самой себя было, что я, как какая-то простигосподи, бегаю за кошельком богатенького буратинки. И ведь оправдываю себя, заставляю думать, что люблю. И всем вокруг вру. Играю роль, которую сама же для себя и написала.
– Ты меня разыгрываешь, – покачала я головой, отказываясь верить в услышанное. – Но зачем? Зачем, Лик?
– Я просто боюсь остаться одна, – хмуро ответила подруга. – На меня ведь мужики смотрят, как на ширпотреб. Оттрахал и бросил. На одну ночь сгодится. А на большее – лицом не вышла. А тут… Красивый. Нет, он действительно мне нравится, как мужчина. Обеспеченный. Это неплохой такой плюсик ему к портрету. Умный и успешный. Это же живой носитель благополучного набора ген, которые не стыдно передать своему ребенку, понимаешь?
Конец ознакомительного фрагмента.