Пасть
Шрифт:
Игорек накручивал сам себя. Но в глубине души прекрасно понимал, что и сегодня все будет как обычно. Опять ему ничего не отвалится. И не обломится.
Ирка, простая душа, обладала редким талантом: могла пойти куда угодно — в турпоход, на вечеринку, в сауну, наконец, — пойти с балдеющим от нее парнем и вернуться без малейшего для себя ущерба. Могла, в конце концов, припозднившись, переночевать у парня дома — совершенно целомудренно.
Что самое удивительное — отношения от этого у нее ни с кем не портились. Просто в этих отношениях с самого начала не бывало с ее стороны ни малейшего эротического подтекста. Ирка, личность весьма экспансивная, была способна броситься парню на шею, обнять, расцеловать — и при этом остаться с ним на дружеской ноге, не более. А мужчин, способных, распалившись, в какой-то момент пустить в ход грубую силу, Ирка с удивительным чутьем избегала.
Игорь, потерявший с ней почти полгода, не раз говорил себе, что надо плюнуть и найти нормальную девицу, не страдающую инфантильной фригидностью. Самку. Телку. Не отягощенную излишними извилинами и ведущую здоровую половую жизнь. Полным-полно ведь таких рядом… Были же подходящие случаи, и некоторые блиц-знакомства на студенческих вечеринках в этом году заканчивались самым приятным образом, но… Но расстаться с Иркой он пока никак не решался…
Гена сидел рядом, на водительском месте, и не обращал на душевные терзания старого приятеля ни малейшего внимания. Молча курил в приспущенное окошко.
Генкин лимузин заставлял проходивших мимо общежития граждан замедлять шаги и оглядываться: битый и мятый жизнью “запорожец”, вместо бокового стекла фанерка; пожеванный борт запорожца-ветерана украшал измалеванный красным суриком рекламный призыв: “ПРОДАЕТСЯ! ДЕШЕВО! ОН ЕЗДИТ!!!” — кривые буквы зачеркнуты небрежным движением кисти, краской другого цвета. Сие чудо техники было приобретено Генкой аж за пятьсот рублей спустя две недели после возвращения из армии — то есть месяц назад.
Мода на похожие развалюхи распространилась не так давно среди молодежи, в основном среди небогатых студентов — никаких комплексов неполноценности за рулем зверь-машины Генка не испытывал. Не смущало его и отсутствие номеров и документов на “Антилопу-Гну” — не угнанная, понятное дело, кто на такую рухлядь польстится… Но многочисленные прежние владельцы резонно считали, что сумма налога на транспортное средство, техосмотр и переоформление увеличат стоимость раритета раза в три-четыре, — и не утруждались излишними формальностями.
Что характерно, ГИБДД такой транспорт останавливала не так уж часто. Да оно и понятно. Прав у сидящего за рулем чаще всего нет, да и денег на штраф тоже, документы “забыл дома” — если что, плюнет на все и бросит навсегда этот металлолом, благо стоит копейки, возле гаишного поста — и что с ним прикажете делать? Себе дороже связываться…
А в хозяйстве вещь полезная. Удобно покатить веселой компанией на лоно природы или попросту двинуть на уикэнд в первопрестольную. На предсказания о том, что “запорожец” будет чиниться больше, чем ездить, Гена не обращал внимания. С детства был на короткой ноге с двигателями внутреннего сгорания, опять же отслужил механиком-водителем — и собственноручно перебранный движок работал как часы. За сегодняшнюю поездку можно было не волноваться.
Девчонки появились, когда вышедший из машины Игорь начал нервно притопывать ногой и нетерпеливо поскрипывать зубами.
— Привет, Игореша! — Ирка с налету чмокнула его в щеку. Обежала машину и проделала ту же операцию с открывшим дверцу Геной: — Привет, Генульчик! А это Наташа, ты ее едва ли помнишь… Когда тебя призывали, она не у нас училась, в параллельной группе.
Гена выбрался из “запорожца”, посмотрел на чуть отставшую от стремительной Ирки высокую темноволосую девушку. Много других лиц было вокруг за два последних года — но это он не забыл. Хоть и не переписывались, ничего не обещали…
Он откинул вперед спинку сиденья, протянул ей руку и сказал просто:
— Привет! Если ты забыла — меня зовут Гена.
Она не забыла.
След тянулся по открытому месту недолго. Поднялся из долины Славянки и запетлял среди редких кустов, росших на протяженном пустыре.
Оса огляделся. Невдалеке громоздился серый бетонный забор какой-то фабрики, слева шумело шоссе. По опыту прошлых охот не похоже, что объект заляжет здесь на дневку. Вполне мог отмахать за ночь в таком темпе верст сорок — пятьдесят и по дороге пару раз подкрепиться. Тогда до ночи лежку никак не найти. А к вечеру синоптики обещали снег, и все придется начинать сначала… Все так. Но Оса часто собирал в непрозрачные мешки из толстого пластика то, что осталось от пытавшихся просчитать поведение этой дичи.
Он снял и убрал перчатки — морозец не страшный, два-три градуса. Вынул из бокового кармана пистолет, дослал патрон, поставил на предохранитель и положил поудобнее — чтобы выхватить за доли секунды. Пистолет, конечно, мало пригоден. Но здесь, под городом, всякая охота запрещена — и у лыжника с длинномерным стволом за плечами немедленно начнутся выяснения отношений со всеми встречными стражами порядка…
Оса не постеснялся бы, конечно, завалить и присыпать снежком хоть егеря, хоть мента, но не видел смысла. Да и пистолет, даже со спецпулями, не главное оружие. Пистолет — поставить точку.
Он вытащил и подвесил снаружи черный портативный ящичек. Миопарализатор. Мощность выкрутил на максимум. Жаль, включить сразу нельзя. Если объект не попадает в двадцатиметровую зону уверенного поражения, эффект обратный — пугается и уходит. Остается уповать на то, что времени нажать кнопку хватит. Должно хватить — днем зверюга все-таки не так молниеносна. Должно…
Поздно появились у них эти приборчики, слишком поздно. Теперь можно выходить на охоту в одиночку — но выходить почти некому. Будь у их группы месяц назад хотя бы небольшая партия парализаторов… Хотя бы один…
Оса недобро усмехнулся. Ну был бы — и что? Завалили бы сразу и пришлось бы делить премию на всех. Оса не любил делиться. Пусть уж все достанется одному — и риск, и деньги.
Девчонки разместились сзади. Игорек всю дорогу просидел, обернувшись к ним. Гена уверенно рулил, “запорожец” бесшабашно тарахтел по Киевскому шоссе, делая вид, что относится к тому же семейству, что и попутные, и встречные форды-мерседесы. Впрочем, машин на трассе было немного — мало кого тянет путешествовать за город тридцать первого декабря…
На джип с тонированными стеклами они не обратили внимания. Ни когда он обогнал их, ни спустя несколько минут, проезжая мимо той же машины, приткнувшейся у обочины невдалеке от поворота на Пушкин. Интереса у двух мужчин в униформе, сидевших во внедорожнике, их экстравагантное средство передвижения тоже не вызвало. Мало ли на чем рассекают граждане просторы своей необъятной страны…
Разговор шел сумбурный: говорили о сессии, бывшей в самом разгаре, о планах на каникулы, об общих институтских знакомых. Гена, для которого былая студенческая жизнь успела стать чем-то далеким и малореальным, больше помалкивал. Тогда ему было двадцать. Сейчас — двадцать два, но эти два года стоят многих…