Пастор
Шрифт:
После ужина Шон и Эйден уделали мою задницу в последней Call of Duty (прим.: серия компьютерных игр в жанре шутера от первого лица, посвящённых Второй мировой войне, холодной войне, борьбе с терроризмом и гипотетической Третьей мировой войне), пока Райан переписывался с очередной девчонкой по телефону, и в доме до сих пор пахло лазаньей и чесночным хлебом. Фото наблюдающей за нами Лиззи висело над телевизором: милая девушка с красивыми светлыми волосами и широкой улыбкой на лице, которая скрывала всё, о чём мы не знали, пока не стало слишком
Я словно прирос взглядом к этой фотографии, пока Шон и Эйден болтали о своих работах — оба были инвесторами — мама и отец играли в «Крушение Сладкоежки».
«Мне так жаль, Лиз. Прости меня за всё».
Да, я знал, что ничего не мог сделать в тот момент, но в памяти снова и снова всплывают образы её бледного лица, синих губ и красных от разорвавшихся сосудов глаз.
Я просто зашёл в гараж, чтобы найти батарейки для фонарика, а вместо этого обнаружил холодное тело моей единственной сестры.
Низкий голос Шона вывел меня из мрачной задумчивости, а затем я постепенно вернулся к реальности, когда услышал скрип кресла отца и слова Шона:
— …только по приглашениям, — говорит он. — Уже несколько лет ходят об этом слухи, но я не думал, что это реально, пока не получил письмо.
— Ты собираешься туда пойти? — спросил спокойно Эйден.
— Чёрт, конечно же, собираюсь.
— Пойти куда? — спросил я.
— Тебя это не должно волновать, святоша.
— Тебя приглашают в Чаки Чиз? Оу, я так горжусь тобой.
Шон закатил глаза, в то время как Эйден наклонился вперёд.
— Возможно, Тайлер должен знать об этом. Он, наверное, работает не покладая… рук.
— Это приглашение только для избранных, мудак, — отвечает Шон. — Что означает, он не может пойти.
— Эти типа самый лучший в мире стрип-клуб, — продолжал Эйден, оскорблённый комментарием Шона. — Но никто не знает, что это такое, или где оно находится, пока тебя лично не пригласят. Словом, тебя туда не пригласят до тех пор, пока твои доходы не составят несколько миллионов год.
— Тогда почему Шона пригласили? — спрашиваю я. Шон на три года старше меня, у него есть собственная фирма, и он неплохо зарабатывает (чертовски неплохо, с моей точки зрения), но и рядом не стоял с упомянутыми миллионами в год. Ещё нет.
— Потому что — дебил — я знаком с людьми. Связи намного важнее, чем какие-то деньги.
Голос Эйдена прозвучал слишком громко:
— Особенно если ты выбираешь правильную киску…
— Мальчики, — предупреждает отец, не отрывая взгляда от своего телефона. — Ваша мать ещё здесь.
— Прости, мам, — говорим мы в один голос.
Она махнула нам рукой. За тридцать с лишним лет, воспитав четырёх мальчиков, мама научилась не обращать внимания на такие казусы.
Райан направился к себе в комнату, бормоча что-то
— Я собираюсь туда пойти на следующей неделе, — осведомляет он. — Обещаю тебе всё рассказать.
Эйден, который моложе меня на два года и ещё новичок в бизнесе, вздохнул:
— Я хочу стать тобой, когда немного подрасту.
— Лучше я, чем мистер Безбрачие. Скажи мне, Тайлер, у тебя ещё не болит правое запястье?
Я кинул в него подушку:
— Ты хочешь мне помочь в этом?
Шон с лёгкостью уклонился от неё.
— Назначь время, сладкий. Я бы мог тебе подогнать немножко масла или смазки, будет не так болезненно это делать.
Я зарычал:
— Идите к чёрту.
— Тайлер! — крикнул отец. — Не говори такого своим братьям, — он всё так же пялился в свой телефон.
— Что толку от всех этих одиноких ночей, если ты не можешь никого трахнуть? — говорит Эйден, беря в руки пульт.
— Знаешь, Тинкер Белл, я должен найти способ, чтобы взять тебя с собой в клуб. Ведь в этом же нет ничего плохого, если ты просто посмотришь, но не будешь что-либо заказывать, правильно?
— Шон, я не пойду в стрип-клуб с тобой. Не имеет значения, насколько это будет весело.
— Ладно. Думаю, ты и плакат твоего Августина сможете вместе провести одинокую ночь пятницы. Снова.
Я кинул в него ещё одну подушку.
Мои занятые братья уехали около десяти в свои супермодные дома, а Райан всё ещё продолжал клянчить машину. Отец задремал в кресле, в то время как я растянулся на диване, смотря Джимми Фэллона и думая о том, что в следующем месяце в школе было бы неплохо показать мультики для детей-первогодок, когда услышал шум на кухне.
Я нахмурился. Мои Бизнес-Братья (прим.: в оригинале The Business Brothers) и я (включая Райана) перемыли всю посуду после ужина, чтобы этого не пришлось делать маме. Но когда я вошёл туда, чтобы спросить, не нужна ли ей помощь, то увидел, как она трёт свирепыми кругами нержавеющую сталь раковины, словно у неё было помутнение.
— Мам?
Она резко повернулась, и я с уверенностью мог сказать, что моя мама плачет. Она улыбнулась мне, а затем перекрыла воду, попутно вытирая слезы.
— Прости, милый. Просто прибиралась.
Это из-за Лиззи. Я знал. Такое происходило каждый раз, когда всё семейство Белл собиралось вместе. В такие моменты я замечал, как задерживался её взгляд на фото сестры, затем она просто уходила на кухню и зарывалась в гору грязной посуды.
Смерть Лиззи чуть не убила меня. Но это убило маму. Каждый день после она старалась показывать нам свою весёлую сторону, шутя и улыбаясь, но все мы прекрасно понимали, что часть её души умерла вместе с дочерью, которая наложила на себя руки, а затем эта история стала ещё более публичной.