Пастух Земли
Шрифт:
Пролог
Лигурийское море, остров Агр. 1193 год до н. э.
«Хорошо вернуться домой!»
Ещё не достигнув берега, он соскочил в воду и вытащил лодку на каменистый пляж в глубокой бухте, над которой с трёх сторон нависали крутые склоны известняковых холмов. Ощущая, как ветерок студит промокшее тело, оглядел привычный пейзаж. На первый взгляд, после его многомесячного отсутствия ничего не изменилось. По-прежнему на обрывистых склонах холмов паслись козы, и он знал, что дальше, в глубине острова, тем же заняты стада овец. Слева на холме
Дома эти грудились вокруг обиталища хозяина острова, состоящего из пяти конусообразных башен с толстыми стенами, тоже искусно сложенными без связующего раствора, но не из диких камней, как дома деревни, а из обтёсанных белёсых известняковых блоков. Четыре башни окружали центральную, самую высокую — словно воины вождя. Они были соединены каменной стеной, покрытой бревенчато-соломенной крышей. Кругом всего этого шёл мощный земляной вал. Такую манеру строить принесли в эти края шерды — обитатели лежащего южнее большого острова, носящего ныне их имя. Однако он знал, что и туда они пришли издалека — с его бывшей родины, и в жилах их текла часть крови его древнего народа, правда, совсем небольшая.
Он хорошо представлял себе внутренности этого укреплённого дворца — небольшие конусовидные помещения, длинные узкие коридоры, лестницы, подземные ходы, выходившие и в некоторых домах деревни, и далеко за её пределами…
Оставив лодку, он неторопливо зашагал по мощёной булыжником дороге, идущей к деревне. Навстречу ему вышли несколько воинов в медных, украшенных рогами шлемах, кожаных панцирях, с круглыми щитами и длинными прямыми мечами. Шли они тоже спокойно: его лодку давно уже разглядели с башни и узнали. Да у него имелись и более надёжные способы сообщить о своём прибытии…
— Радуйся, славный царь и отец наш! — приветствовали его воины.
Он вскинул руку со сжатым кулаком в приветственном жесте и продолжал свой путь. Воины пропустили хозяина острова, двинувшись за ним. Пришёл он сюда относительно недавно — не прошло ещё и ста лет — с небольшой разноплемённой ватагой из тех, кого страдающие от них ныне египтяне называли «народами моря». Давно решив осесть где-то, куда можно всегда возвращаться из постоянных скитаний по лику земли, он приглядел этот остров. Не только потому, что тот носил подходящее имя — Пастбище на языке, на котором, кроме него, не говорил больше никто в мире. Просто островок был удобен ему во всех отношениях — главным образом, потому что находился почти в самом центре бурных событий последних веков.
Немногочисленным местным жителям — козопасам, рыбакам и виноделам — было совершенно всё равно, какой басилевс собирает с них дань. Потому после того, как высадившиеся головорезы убили вождя, именовавшего себя здешним царём, никакого сопротивления пришельцам они не оказали. Через несколько десятилетий приглашённые строители-шерды возвели дворец-крепость, вокруг которого вскоре выросла и деревня, где жили потомки и местных, и захватчиков, и многие пришлые люди, привлечённые сюда правителем. Да к этому времени уже большая часть населения острова состояла с ним в родстве, а это значило очень многое…
Каменная дорожка прихотливо петляла, повторяя конфигурацию холма, так что путь до деревни и крепости оказался много дольше, чем на первый взгляд. Она завела настолько далеко в сторону, что теперь он мог видеть лишь верхушку главной башни. И тут его остановили раздающиеся поодаль жалобные крики. Прислушавшись и оглядевшись, он понял, что доносятся они из густых зарослей кустарника. Сделав знак воинам следовать за собой, он подошёл туда и обнаружил молодую овцу. Бедняжка, видимо, отбилась от стада, забрела в кусты и, попав копытом в щель между камнями, сломала ногу.
Он присел на корточки и, не обращая внимания на отчаянно блеяние, одним рывком раздвинул камни, освободив животное. Овца попыталась ускакать, но наступив на повреждённую ногу, вновь жалобно закричала и упала. Царь без лишних слов поднял её на руки и кивнул воинам, продолжил свой путь. Несчастная животина была довольно тяжёлой, но он шёл так же быстро и ровно, как и налегке. При этом вполголоса наговаривал овце историю на древнем языке:
— Avis, jasmin varna na a ast, dadarka akvams, tam, vagham garum vaghantam, tam, bharam magham, tam, manum aku bharantam. Avis akvabhjams a vavakat: kard aghnutai mai vidanti manum akvams agantam. Akvasas a vavakant: krudhi avai, kard aghnutai vividvant-svas: manus patis varnam avisams karnauti svabhjam gharmam vastram avibhjams ka varna na asti. Tat kukruvants avis agram a bhugat.*
Несмотря на мрачный для всего овечьего рода смысл басни, пострадавшая успокоилась и даже, кажется, внимательно слушала. Придя в деревню, он увидел, что чуть ли не всё население собралось у первых домов для его торжественной встречи.
— Радуйся, царь! Радуйся, отец наш! — раздалось при его появлении.
Передав овцу подскочившим мужчинам, он вновь вскинул кулак.
— Я вернулся, дети мои! — сообщил он, вызвав новую серию радостных криков. — Всё ли благополучно у вас?
— Да! Да! — было ему ответом.
Благосклонно улыбнувшись, он продолжил путь к своему дому, широко распахнувшему перед ним двери одной из угловых башен. По коридорам, кивая на приветствия слуг и стражников, дошёл до длинной винтовой лестницы, ведущей наверх главной башни. Подъем был довольно долгим, но в конце концов он добрался до любимого своего покоя — небольшой круглой комнатки, сквозь щелевидные окна которой открывался вид на деревню, бухту и море.
Бросил в угол вещевой мешок и пояс с оружием, снял и отправил туда же всю одежду и голым растянулся на приготовленном слугами к его прибытию чистом, благоухающем лавандой ложе.
«Хорошо вернуться домой», — снова подумал он.
Впрочем, слишком много времени на отдых у него, как всегда, не было. Мир продолжал сходить с ума. «Народы моря» — сборище голодранцев из разных северных племён, голодных и жадных, но превосходно владеющих оружием, сокрушали славные и сильные державы ахейцев, критян, хеттов, опустошительными волнами накатывали на вечные земли Та-Кемет. В свою очередь подвергшиеся этому натиску народы нападали на своих соседей — как те же ахейцы, годами осаждавшие славный и богатый город Таруиш, запиравший узкий пролив в Тёмное море. Они взяли и разграбили его, но теперь другие племена берут и грабят города победоносных ахейских басилевсов.