Пастух Земли
Шрифт:
Исходя из этого Бхулак должен будет наладить взаимодействие с агентами этого государства в Маргуше. В перспективе он может даже оказать содействие агентам Мелуххи из военно-религиозной группировки Невидимых в установлении контроля над Маргушем. В стратегической перспективе и Маргуш, и сама Мелухха должны быть покорены иргами.
Ближайшей же целью эмиссара должна стать операция по нейтрализации посольства царя Веретрагны. Если оно будет иметь успех, Маргуш окажется прикрыт от удара иргов арийскими поселениями и его завоевание может сильно затянуться, что неприемлемо в контексте целей миссии «Вторжение».
Представителю
12
Степь на северо-западе Маргуша. 2005 год до н. э.
Бхулак засыпал у костра на ковре, укрывшись тёплыми шерстяными одеялами — всё это принес ему заботливый Аиряша. Вокруг в таком же положении спали и арийские воины. Лагерь затих, лишь изредка раздавалась перекличка часовых, да звуки, издаваемые сонными животными.
Он и правда очень ослаб от переноса и его последствий, так что сейчас единственным его желанием был крепкий и здоровый сон, исключающий думы о дальнейших действиях. Однако у Поводыря было другое мнение: Бхулак вдруг оказался перед ним в потайной комнате своего существа.
Машина опять приняла образ Ментухотепа — возможно, ей нравилось исходящее от царя ощущение державной властности. Хотя, наверное, «нравилось» — совсем не то слово…
— Ты должен уничтожить Заратахшу, а лучше — всё посольство, — сразу начал Поводырь приказным тоном. — Сделать это нужно так, чтобы арийский царь решил, что в этом виноваты правители Маргуша.
— Зачем?.. — растерянно спросил Бхулак.
Задание и правда стало для него полной неожиданность. Причём, неприятной.
— Это — часть твоей текущей миссии, — безапелляционно заявил координатор.
— Моя миссия должны была начаться не здесь, — возразил Бхулак. — Почему ты принёс меня в Маргуш?
— Произошёл незначительный сбой программы, — ответила машина. — Я уже исправил его, но теперь тебе придётся начинать отсюда. И первое твоё задание — уничтожение посольства.
— Я должен убить их сам? — спросил, помолчав, Бхулак.
— Необязательно. Фактически, продуктивнее было бы выстроить такую ситуацию, при которой члены посольства будут казнены властями Маргуша.
Бхулак понимал, что уговаривать Поводыря бессмысленно — тот сейчас даже не приказывал, а задействовал своё орудие. Потому лишь ответил:
— Я сделаю это.
И вновь оказался в лагере людей, которых должен был убить.
Сон покинул его. Он долго лежал на спине, рассматривая наполненный звёздами небосвод, погрузившись то ли в мысли, то ли в воспоминания.
Тысячелетиями он исполнял распоряжения Поводыря, совершенно не думая об их значении или отношении к добру и злу. А как иначе? Поводырь был богом, и даже знание о его искусственной, неживой сущности не могло поколебать это — инструмент богов богам почти тождественен. Так же, как теперь и он, Бхулак — и это наполняло его радостью.
Однако так он думал лишь в первые десятки лет после инициации. А дальше пришли вопросы, на которые он стал искать ответы. Вообще-то, Поводырь отвечал на его вопросы довольно часто, но всегда облекал ответы в форму, которую, по его мнению, способен был воспринять примитивный разум. Однако Бхулак уже слишком далеко ушёл от людей своего времени, чтобы довольствоваться красочной мифологией о битвах богов и демонов.
Он по-прежнему старательно и обычно успешно исполнял то, что поручал ему Поводырь, но мало-помалу из смутных намёков в его словах начал составлять истинную картину происходящего. Конечно, до сих пор многого в ней не понимал, но уже твёрдо знал, что служит не богам, а могущественным, но смертным существам, пришедшим из иных, хотя и схожих с этим, миров в огромном пространстве за небесами.
А побуждения смертных вполне доступны пониманию другого смертного. Так что после того, как он постиг небожественную природу тьюи, догадаться, чего они хотят, было сравнительно несложно. На это требовалось лишь время и терпение, в которых у Бхулака недостатка не было. И так он понял, что некие существа, тысячекратно превосходящие по своим знаниям людей, направляют их в нужную для себя сторону. А зачем они могут это делать? Вариантов было не так уж много — исходя из его знаний об общих для всех смертных потребностях. Сейчас Бхулак, тысячелетиями наблюдавший механизмы, с помощью которых развивается человечество, уже не сомневался, что тьюи попросту нужны подготовленные и преданные им воины.
Это не вызвало в нём протеста: войны, по его опыту, сопровождали смертных всегда, более того, они были необходимы. И если люди рано или поздно прорвутся в миры за небесами, для них же лучше будет, если они сделают это под руководством опытных наставников. Однако вопрос был в том, насколько наставники эти к людям доброжелательны.
Бхулак уже давно воспринимал себя не только частицей народа ар, его многочисленных и уже мало похожих друг на друга отраслей, разошедшихся по миру. Конечно, к ним у него было особое отношение, но теперь он совершенно точно знал: по одну сторону стоит он и все люди в его мире, независимо от того, каким богам они молились, как говорили и как выглядели, а по другую — бесчисленные иные в чёрной бездне космоса. Тьюи тоже.
Значит, он должен действовать на пользу тьюи, лишь если это полезно и человечеству. Иначе он станет предателем, а для народа ар предательство было самым страшным из проступков. Однако эти рассуждения разбивались о два обстоятельства: его зависимость от Поводыря и то, что он понятия не имел, как сказывается на судьбе человечества то, что он по его приказанию делает.
С первым он ничего поделать не мог.
«Пока», — подумал Бхулак и в очередной раз порадовался, что Поводырь, как он многократно убедился, не имеет возможности читать его мысли.
Что касается второго, с некоторых пор он стал интересоваться у своего наставника смыслом его приказов и тем, какие это должно вызвать последствия. Кое на что Поводырь, будучи искусственным интеллектом, по своей природе предназначенным для того, чтобы накапливать информацию и делиться ею согласно запросам, отвечал. Но Бхулак понимал, что здесь следовало быть сугубо осторожным, дабы не вызвать подозрений у машины, которая держала в руках его жизнь и смерть.
Не то чтобы он задумал мятеж — это было столь же смешно и жалко, как бой муравья с грозой. Однако Бхулак твёрдо знал, что любая жизнь полна удивительных изменений и крутых поворотов, тем более — жизнь бесконечная…