Пастушка Анка
Шрифт:
Было бы с кем сплясать, она сплясала бы.
Было бы кому рассказать, она рассказала бы о своём брате Солныше и о Забытой стране.
Но в Замке Бурь не было никого, кроме ветров. А они не должны ничего знать.
Радость маленькой Пушинки порой омрачалась опасением, не случилось ли с Солнышем беды, не погиб ли он во время шторма в безбрежном море… Иногда она видела страшные сны. Снилось ей, будто из морских глубин выплывают большущие рыбы и наскакивают на Солныша. Он отбивается изо всех сил, но рыбы огромны, их много, и они затягивают маленького путешественника
Пушинка тут же открывала глаза и вскрикивала:
— Нет!
Только облачные стены слышали её крик. Но ведь стены бессловесны, и поэтому они не могли шепнуть ей ни слова утешения.
Днём она сидела на берегу и неотрывно смотрела на бескрайнюю холмистую водяную равнину, ожидая, что вот-вот покажутся на горизонте чайки или маленький чёлн Солныша.
Между тем на всех берегах, на всех морях с криком летали чайки. Они передавали друг другу рассказ о Солныше и Пушинке. Во все стороны мчались белокрылые стаи.
Дивились моряки на кораблях, дивились служители на маяках и, покачивая головами, недоуменно вопрошали:
— Куда это несутся нынче чайки? Ведь небо чисто, да и ветра нет.
И было чему удивляться. С быстротой молнии летели чайки туда, куда раньше не залетали.
Часто посылали они к Пушинке гонцов.
— Потерпи ещё немного. Мы пока не нашли твоего брата, но обязательно найдём, — говорили те.
Время шло, и Пушинка всё чаще думала о том, что с Солнышем стряслась беда. Иногда ей казалось, что из мрака, сквозь рокот волн, доносится голос Солныша, но этот обман длился недолго, и она становилась всё печальнее.
«Жив ли брат? — думала она. — Может быть, ему самому нужна помощь?»
Время шло.
Пушинка была маленькой, слабой девочкой, и кто знает — то ли от горя и тоски, то ли от чего другого она вскоре заболела, перестала выходить на берег, не встречала больше чаек.
А они ежедневно и еженощно дежурили у её постели, шепча ей слова утешения и сочувствия.
Но Пушинка бледнела и таяла с каждым днём.
Теперь ей хотелось только одного: увидеть Солныша, проститься с ним. Но его всё не было.
Пушинка наконец свыклась с мыслью о том, что умрёт, так и не повидавшись с братом.
Но вот однажды, когда светила луна и у берега пели рыбы, в замок влетела чайка и крикнула:
— Мы нашли твоего брата Солныша!
У Пушинки не было сил подняться, язык ей не повиновался. Лишь слёзы заструились по её бледным щекам.
Мои маленькие читатели, конечно, хотят знать, что было дальше с Солнышем и Пушинкой, вернулись ли они в Забытую страну. Но я должен попросить вас немного подождать.
Вы спросите — почему?
Потому что я хочу рассказать вам, кому и где я впервые поведал историю гномов из Забытой страны. Итак, слушайте!
Был я когда-то, как и вы, мальчишкой. Жил в селе под большой горой. Было у меня много друзей, и, признаться, я редко возвращался из школы вовремя. По дороге домой затевали мы под вербами, склонившимися над самой рекой, весёлые игры, удили рыбу и заплывали на уединённый островок, где стоял шалаш из ивовых прутьев, сделанный нашими собственными руками. Но чаще и охотнее всего я бегал к старой крепости на горе, у которой брала начало наша река.
Потом я окончил школу, покинул село и не приезжал туда целых пятнадцать лет.
«Лучше поздно, чем никогда», — говорит пословица, и в один прекрасный день я вновь очутился дома, в родном селе.
Мне очень хотелось встретиться с друзьями детства, вспомнить былое, да все они, как и я, давно уехали, разбрелись по белому свету.
«Это нужно было предвидеть: ведь они тоже уже выросли», — подумал я, но всё же мне стало тоскливо.
Воспоминания далёкого детства пробудились в моём сердце с новой силой. Правда, я не мог повидать прежних товарищей, но меня окружали места, к которым мы все так были привязаны: река, крепость на горе, залитые солнцем поляны. Мне захотелось посмотреть, играют ли там ребята, как когда-то играл я со своими сверстниками.
Я не стал долго раздумывать над тем, куда раньше направиться. Как и в детстве, меня больше всего манила к себе старая крепость.
Крепость!
Разве само это слово не говорит о чём-то волшебном и таинственном?
Когда я был мальчишкой, я бегал туда по нескольку раз на день и всегда открывал там что-нибудь новое, неизведанное. И не только я — все ребята из нашего села пропадали на горе у крепости.
Одряхлевшая, со следами разрушительной работы ветров и бурь, наша старушка крепость давно стала пристанищем галок, сов и летучих мышей. Но что с того? Её сторожевые башни по-прежнему врезались высоко в небо, по-прежнему глядели на нас чёрные впадины бойниц, ещё целы были подземелье и высохший колодец. В подземелье, в которое уже много десятков лет никто не заглядывал, вели потайные ходы.
Где-то был вход в это подземелье… Где-то была скрытая от глаз дверь… Но где? Этого мы не знали и напрасно выстукивали стены и вели под них подкоп.
Тайна подземелья так и не открылась для нас, а именно там, по всеобщему мнению, находилось самое интересное: железные кольчуги, копья, луки со стрелами, ружья и мечи. Если бы вы знали, как нам хотелось туда пробраться! Как мечтали мы вооружиться до зубов, по образу и подобию древних воинов, и прошествовать так через село!
О крепости ходили предания и рассказы один другого страшнее. Говорили, будто там живут гномы. Днём они прячутся в подземелье, а ночью поднимаются на крепостные стены.
Болтали разное, а мы, как ни трудились, никак не могли отыскать потайной ход.
Тщетны были и все наши попытки подняться наверх. Каменные лестницы давно разрушились, а стены крепости были отвесными и гладкими.
Попробуй-ка поднимись!
Все мы пытались и все отступали, кроме Елена, мальчика, о котором сейчас пойдёт мой рассказ. Он единственный отважился совершить столь опасное восхождение. И с тех пор частенько расхаживал по стенам, заглядывал в сторожевые башни, глядел на раскинувшееся за горами море и вечно бегущий по его волнам белый корабль.