Пастушка и трубочист
Шрифт:
Трубочист стал ее вразумлять, напоминал о старом китайце и обер-унтер-генерал-кригскомиссар-сержанте Козлоноге, но она только рыдала безутешно да целовала своего трубочиста. Делать нечего,
И вот они спустились обратно вниз по трубе. Не легко это было! Оказавшись опять в темной печи, они сначала постояли у дверцы, прислушиваясь к тому, что делается в комнате. Все было тихо, и они выглянули из печи. Ах, старый китаец валялся на полу: погнавшись за ними, он свалился со столика и разбился на три части. Спина отлетела начисто, голова закатилась в угол. Обер-унтер-генерал-кригскомиссар-сержант стоял, как всегда, на своем месте и раздумывал.
– Какой ужас! – воскликнула пастушка. – Старый дедушка разбился, и виною этому мы! Ах, я этого не переживу!
И она заломила свои крошечные ручки.
– Его еще можно починить! – сказал трубочист. – Его отлично можно починить! Только не волнуйся! Ему приклеят спину, а в затылок вгонят хорошую заклепку, и он опять будет
– Ты думаешь? – сказала пастушка.
И они снова вскарабкались на свой столик.
– Далеко же мы с тобою ушли! – сказал трубочист. – Не стоило и трудов!
– Только бы дедушку починили! – сказала пастушка. – Или это очень дорого обойдется?..
Дедушку починили: приклеили ему спину и вогнали в затылок хорошую заклепку. Он стал как новый, только головой кивать перестал.
– Вы что-то загордились с тех пор, как разбились! – сказал ему обер-унтер-генерал-кригскомиссар-сержант Козлоног. – Только с чего бы это? Ну так как, отдадите за меня внучку?
Трубочист и пастушка с мольбой взглянули на старого китайца: они так боялись, что он кивнет. Но кивать он уже больше не мог, а объяснять посторонним, что у тебя в затылке заклепка, тоже радости мало. Так и осталась фарфоровая парочка неразлучна. Пастушка и трубочист благословляли дедушкину заклепку и любили друг друга, пока не разбились.