Пасынки страны
Шрифт:
Домик оказался совсем небольшим. Такая себе хатка, прям-таки иллюстрация к Гоголю, хоть бери и вставляй в книгу. Даже крыша, как мне показалось, была крыта соломой. Ограда, правда, оказалась самой обычной — из металлической сетки, натянутой на арматуру.
— Собака, — заикнулась было Рита, но все и так понимали: пёс бы уже давно услышал наше приближение и разрывался от лая.
— Ворота открыты, — констатировал я и первым вошёл во двор.
Здесь царило абсолютное запустение: ни сараев, ни огорода, ни даже сколь-либо ухоженных деревьев — только дом, да покосившаяся поленница рядом
Я осторожно постучал в окно и тёмная тень, на секунду, заслонила свет.
— Там, на дороге, я штуку одну странную видел, — задумчиво сказал Серёга и почесал сплюснутую картошку носа, — только сразу не сообразил, в чём дело, а теперь — дошло.
— Тугодум, — съязвила Вера и в этот момент деревянная дверь с протяжным скрипом отворилась.
Старику, вышедшему к нам, для полного соответствия со своим жилищем, не доставало лишь широкополой соломенной шляпы. Впрочем, может она у него и была — висела на стене. Дед оказался высокий, на полголовы выше меня и мощный: его тело так и распирало длинную белую рубашку, опускающуюся почти до босых ступней. Сказочности персонажу добавляли клочковатая серая борода, по пояс и мохнатые брови такого же цвета, почти закрывающие глаза. В руках хозяин держал ещё одну лампу, подняв её над головой.
— Кто такие? — глухо кашлянув, осведомился старик и обвёл нас суровым взглядом, — чего надо?
— Добрый вечер, — откликнулся я, ощущая определённую неловкость: человек удрал хрен знает куда, но и тут его достают, — прошу прощения, за наш поздний визит, но кажется мы заблудились, а машина, вроде как, сломалась. И телефоны перестали работать, так что мы и на помощь не можем никого позвать.
— А я то вам нашто? — у старика оказался мягкий украинский говор и странная интонация, — спать у меня — негде, да и не пущу я чужаков на постой. Это братья у меня, те могут, кого ни попадя пустить, а я — нет.
— Нам, хотя бы дорогу узнать, — пришлось поторапливаться, потому как указательный палец супруги воткнулся мне меж рёбер, — далеко до шоссе или нет? И куда, вообще, идти?
— Дык, прямо, тут другой дороги и нету, — дед внезапно ухмыльнулся, — недалече, с полкилометра. Там будет развилка, но вам, вообще-то, всё едино. Куда сердце позовёт — туда и повертайте. Всё едино попадёте в нужное место.
— И всё? — недоверчиво осведомился Серёга, — полкилометра и мы — в дамках? Так какого хрена, может ещё и успеем.
— Успеете, успеете, — старик ещё раз ухмыльнулся, но теперь в его улыбке я увидел нечто, очень мне не понравившееся, — и прощавайте.
Дверь захлопнулась. Тень внутри вновь взмахнула своими тёмными крыльями, а мы направились обратно.
Где-то, на полпути, Сергей остановился и ухватил меня за рукав ветровки.
— Точно, здесь, — бормотал он, — а ну, посвети вниз.
— Какого вы там, — недовольно откликнулась Вера, едва не столкнувшаяся с моей спиной, — вчерашний день потеряли? Так ищите быстрее, я не собираюсь до самого утра шляться, невесть где.
— Видишь — следы, — товарищ указал пальцем на примятую траву и выбоины в сухом грунте, — такое ощущение, будто машину спихивали в кювет, ну или сама съезжала.
Под неодобрительное ворчание супруги, мы подошли к обочине и я повёл ярким лучом. Н–да, не могу сказать, будто увиденное мне понравилось. Скорее — совсем не понравилось.
— Твою мать, — выругался Серёга, — это какого же хрена.
Какого хрена — это когда следы нескольких автомобилей исчезают в тёмной поверхности угрюмого болотца, почти полностью заросшего чем-то отвратительно зелёным. То, что машина ныряла не одна, можно было понять у самой воды, где блестящая грязь отчётливо сохранила следы протекторов.
— А почему жабы не квакают, — несмело осведомилась Рита, вцепившаяся в локоть Сергея, — такая тишина, аж мурашки по коже.
— Тут от другого должны бежать твои мурашки, — медленно сказал мой друг и мы переглянулись, — валить нужно отсюда и чем быстрее, тем лучше.
— Я возьму свой пневмат, — нервно сказал я и не удержавшись, повёл лучом фонарика по сторонам — ничего, кроме тёмных силуэтов деревьев, — бабахает он, как настоящий. Да и бьётся больно.
— У меня есть баллончик, с газом, — робко подхватила Маргарита и вцепилась в сумочку, висящую на плече.
— В жопу его запихни, — огрызнулся Сергей и вырвал локоть из пальцев жены, — да пусти…
Возможная опасность придаёт дополнительные силы и здорово бодрит, поэтому наша группа перешла на лёгкую трусцу. Угроза шлёпнуться в колючки, казалась ничтожной, по сравнению с перспективой возможного упокоения на дне трясины.
Но вообще-то, честно говоря, ситуация казалась какой-то нереальной: всего пару часов назад мы безмятежно катили по шоссе и готовили организмы к принятию шашлычно–водочной смеси. И вот стоим посреди заброшенной дороги, с неработающими телефонами, рядом с кладбищем автомобилей. Прямо-таки очередная серия Поворота не туда. Не очень то хотелось оказаться главным героем слэшера про психопатов–людоедов. Предпочитаю лёгкую комедийную эротику про флирт и безумные прогулки по ночам.
— Дай сигареты, — Вера рванула пачку из рук и одну за другой, выкурила две штуки, — всё из-за тебя, дурака. Мог бы и настоять на своём, так нет же — словно не соображаешь, как я мало понимаю во всех этих ваших дорогах. Ладно, вот доберёмся домой…
Серёга, тоже куривший сигарету, громко хрюкнул, выкатив глаза и тут же заработал концентрированный луч ненависти. У Риты был такой вид, словно она собиралась спрятаться под машиной. Хорошо мне — уже успел привыкнуть к подобным парадоксальным изгибам женской логики и могу их игнорировать.
Ладно, я в очередной раз достал телефон и обнаружил полное отсутствие всякого присутствия. Он даже не включился — сдох, как машина. Нет, ну действительно — какая-то аномальная зона. Сейчас из-за деревьев покажутся фосфоресцирующие зелёные силуэты и… Да, нужно идти.
Я проверил обойму пистолета: только шесть шариков. Когда это я успел. А чёрт, с кумом…Тогда, в посадке, а потом бросил в машину и совершенно забыл. И баллон менял хрен знает когда. Ладно, в случае чего — попугаю, выглядит штуковина, как взаправдашний Макаров.