Пасынок империи (Записки Артура Вальдо-Бронте)
Шрифт:
— Вы со всеми новичками знакомитесь или только с прошедшими курс психокоррекции? — нагло спросил я.
— Если бы я знакомился только с бывшими пациентами центров, мне бы не с кем было знакомиться, — заметил он, — так что со всеми.
— Я
— Есть еще два профессора, которых штрафовали за участие в митингах при Страдине, — гордо сказал Артемий Сергеевич. — Впрочем, и меня при нем за митинги штрафовали.
— Ну, это правонарушение, — сказал я. — Это же не Центр. Порчу местную идиллию?
— Нисколько. Почему портите? Старицын о вас очень хорошо отзывался. Нагорный вообще в восторге.
— Поговорили уже?
— А как же! — улыбнулся он.
Как потом выяснилось, местное население именовало шерифа исключительно «Тёмой». Сейчас Тёма стоял по другую сторону от елки, заметил меня, помахал мне рукой.
К нам приближался Александр Анатольевич с бутылкой шампанского в руке и бокалом в другой. Что было для меня некоторым разрывом шаблона: я был уверен, что Нагорный не пьет вообще.
— Тёма разрешил, — сказал он. — Вообще-то правонарушение пить на улице, но в честь праздника есть высочайшее позволение местной власти. Есть, куда налить?
Мы со Старицыным и Марина подставили бокалы. Александр Анатольевич щедро плеснул нам и налил себе на донышко, так что словом «пить» это вряд
— Саш, когда же мы, наконец, услышим твое новогоднее обращение? — спросил Олег Яковлевич.
— Ох! — сказал Нагорный и закатил глаза. — Мне лично нравится, как Хазаровский поздравляет. Душевно. В прошлый раз призвал любить друг друга и заботиться о детях и стариках. В этом будет призывать быть милосердными к тем, кто оказался в Психологических центрах.
— Откуда знаешь? — спросил Старицын.
— Я черновик видел.
— Предатель.
Мы выпили за старый год.
— Ну, так, когда? — протянул Олег Яковлевич.
Нагорный улыбнулся и развел руками.
— Всему свое время.
Снег засверкал и вспыхнул отраженным светом, огни на елке, деревьях и садовых оградах померкли. Зато небо вспыхнуло тысячей огненных цветов. Дети завизжали от восторга, и от центра города донесся отдаленный гул.
Небесные узоры сияли, меняли цвета и формы, перетекали друг в друга, рассыпались миллионами искр.
— Здорово, — сказала Маринка, — и прижалась к моему плечу.
Конец