Патология
Шрифт:
— Мама думает, что я добьюсь максимального личного успеха, если встречу девушку, которая введет меня в высший свет. Не в своей тарелке себя чувствовала, когда посещала мою школу — это ведь престижное частное заведение. Ей казалось, что она — человек второго сорта, но это, разумеется, полная ерунда: она — необыкновенная женщина. Мне не удалось ее переубедить, она не хотела общаться с родителями моих одноклассников. Тем не менее я уверен, что в глубине души она мечтает, чтобы я связал свою жизнь с дочерью состоятельных родителей. Того же хотят и хозяева дома, в котором мама работает. Они врачи, они меня опекают. Они считают, что моя мама замечательная, а она никак не выходит из роли служанки… там продолжается спектакль о Пигмалионе. Это так сложно и, думаю, для вас неинтересно.
Айзек прикусил губу. Одно веко у него подергивалось. Бедный парень действительно комплексует. Петре стало стыдно за то, что она над ним подтрунивала.
— Послушайте, — сказала она, — вы необычайно умны и талантливы. У вас все получится.
— Я постараюсь поговорить с мамой. Я слишком занят, мне не до походов на ланч.
Петра придвинула стул ближе к своему столу. Он с готовностью сел.
— Противное свидание, да? Он улыбнулся.
— По мне это так заметно?
— Что ж, — сказала она. — Думаю, мама подыскала вам красавицу с высоким IQ. И вы позабудете о работе.
— Девушка приятная, но не это главное — у нас абсолютно ничего общего. Ее семья приехала в наш приход недавно. Она религиозна и скромна. Для моей матери этого достаточно.
— Стало быть, не королева красоты, — догадалась Петра.
— Она похожа на мастифа.
— О господи!
— Звучит жестко, — сказал Айзек. — Но не это страшно. А то, что она жутко агрессивна. В церкви сама кротость, но стоит ее пригласить на обед…
Он покачал головой.
— Агрессивна в отношении чего?
— Всего. Судит о предметах, в которых совершенно не разбирается. Рассуждает о религии. О ядерном оружии. Едва сели за стол, как она начала твердить о том, что мне нужно чаще ходить в церковь. Поучала, во что я должен верить. При этом ничего интересного с точки зрения теологии не сказала.
— Ничего себе, — удивилась Петра. — Вы еще даже не женаты, а она распоряжается вашей жизнью.
Он снова рассмеялся.
— У вас мужской ум. Я хочу сказать, что мужчины часто говорят друг другу подобные вещи.
Снова сильно покраснел.
— Я вовсе не имел в виду, что вы не женственны, вы очень женственны, просто… Вы замужем?
— Была. Брак лопнул не потому, что я пыталась распоряжаться его жизнью. Я была почти идеальной женой, а он оказался хамом.
— Вы шутите, а я говорю правду. Он растерянно взглянул на нее.
— А то, что рассуждаю по-мужски, — сказала она, — так я росла с пятью братьями. Поневоле обогатишься.
— Умение мыслить по-мужски ценно на вашей работе — ведь ваши коллеги по преимуществу мужчины.
Ну вот, тема разговора и изменилась.
— Да, это помогает, — подтвердила она.
— Да… может, поговорим о происшествиях от 28 июня? Я не упомянул о том, что четыре или шесть из них произошли на территории голливудского участка. Я еще не уверен, добавляют ли они что к статистике…
— Наш район всегда отличался высоким уровнем криминала, Айзек.
— В нескольких районах уровень преступности еще выше — Рэмпартс, Центральный, Ньютон…
— Возможно, вы правы, Айзек. Обещаю посмотреть, только не сразу. Сейчас мне некогда.
— Стрельба у «Парадизо».
— Точно.
— Девушку опознали?
— Пока нет.
— Ну, ладно. Извините, что…
— Месяца полтора назад ей сделали аборт. Это вас не наводит на какую-нибудь мысль?
— Должно быть, — сказал он, — убийство в результате конфликта. С отцом.
— Из-за аборта?
— Я думал о беременности. В некоторых ситуациях нежелательная беременность может послужить мотивом для убийства, вы согласны? Теодор Драйзер написал об этом прекрасную книгу…
— Она сама прервала беременность, Айзек.
— Но, может, она сохранила это в тайне? Петра задумалась. А почему бы нет?
— Да, такая вероятность не исключена. Благодарю. Теперь все, что мне нужно, это установить ее личность.
Она ему улыбнулась и снова отвернулась к груде бумаг на своем столе.
— Детектив Коннор… — Да?
— Могу ли я поехать с вами? Посмотреть, с чего и как вы начинаете. Обещаю, что мешать не буду.
— Это же очень скучно, Айзек. Сплошная рутина и тупики.
— Ничего, — сказал он. — Чем дольше я здесь нахожусь, тем больше убеждаюсь в собственном невежестве. Пишу диссертацию о преступлениях, а самых элементарных вещей не знаю.
— Я не уверена, что, ходя за мной, вы многому научитесь.
— А я уверен в обратном, детектив.
Капля пота катилась по его левому виску и добралась до уха. Он смахнул ее. Как же долго, должно быть, он набирался смелости, чтобы попросить ее об этом? За спокойными аргументами скрывалась страшная нервозность.
— Хорошо, — сказала она. — Завтра утром я снова буду опрашивать свидетелей происшествия у «Парадизо». Можете пойти со мной. Но только при одном условии.
— Каком?
— Называйте меня Петра. Если не послушаетесь, я стану называть вас «доктор Гомес».
Он улыбнулся.
— Я совершенно не заслуживаю такого звания.
— А я свое звание заслужила, но приходится от такой чести отказываться, — сказала она. — Чтоб не ощущать себя рядом с вами старой.
ГЛАВА 8
Автобус, в котором Айзек ехал в Юнион-дистрикт, был большим, разболтанным и дребезжащим, наполовину пустым — динозавр на дизельном топливе. Он громыхал по темным городским улицам, визжал тормозами, изрыгал в атмосферу выхлопные газы.
Автомобиль домчал бы Айзека до дома за двадцать минут, а в общественном транспорте приходится трястись целый час.
Он сидел на заднем сидении, читал последнее издание «Патопсихологии» Дэвисона. Попутчиками оказались преимущественно домработницы и рабочие ресторанов, несколько человек находились в подпитии. Почти все латиноамериканцы, работающие нелегально. Такими совсем недавно были и его родители, пока им не помогли Латтиморы.