Патология
Шрифт:
На ее защиту никто не встал.
— И все же, сэр… — начала она.
Сержант поднялся во все свои шесть футов и четыре дюйма.
— Никогда в Нохо не встречал бандитов, за исключением ярмарочных дней. До следующего месяца никаких ярмарок не предвидится.
Он вышел из комнаты.
— Вперед, — сказал старший детектив из Даунтауна.
Когда Петра вернулась в комнату следователей, Айзек ждал ее. Сейчас ей хотелось пройтись, и она сказала ему об этом. Они вышли из здания и двинулись в южном направлении, к Уилкоксу. Айзек был достаточно умен, чтобы самому не начинать разговор.
— Итак, — сказала она, — 28 июня. Дата должна что-то значить — день рожденья, годовщину, что-то значимое для преступника, Или какое-то важное для него историческое событие. Я проверила по базе данных информацию в отношении всех действующих лиц. В этот день никто из жертв не родился. Вполне возможно, что наш маньяк свихнулся на истории.
Петра ждала, что он ответит. Не дождалась.
— Есть какие-нибудь мысли?
— Все, что вы говорите, звучит резонно.
Неужели он теряет интерес? Может, его отвлекает та, вторая жизнь?
— Не устаю удивляться обаянию убийцы, — продолжила она. — Он умеет обольщать. Похоже, что человек он тонкий, умеющий выстраивать мизансцены. Марту Добблер вызвали из театра. Джеральдо Солиса обманул придуманный ремонт кабеля. Если кабельщик наш подозреваемый, то он, по-видимому, сначала осмотрел дом, а позже вернулся. В другом случае в качестве приманки он воспользовался собакой.
Она рассказала о двух видах собачьей шерсти, обнаруженных на одежде Корал Лэнгдон. Пересказала предполагаемый сценарий с прогуливающимся собачником.
— Мизансцены, — сказала она, — могут быть для преступника таким же сдвигом, как и убийство.
— Хореограф, — сказал Айзек.
— Хорошее определение. Так что думаете вы?
— Вы правы в том, что преступник действует изящно.
— Да, но лишь до рокового удара. Нападает он сзади, вышибает мозги. Изящным такое убийство не назовешь. Эти преступления могут свидетельствовать: во-первых, о трусости — он боится посмотреть жертве в глаза и избегает поведения, свойственного сексуальному маньяку, то есть удушению, и, во-вторых, его распирает от злости, которую он способен контролировать в повседневной жизни. Больше, чем контролировать. Он действует безупречно, пока не приводится в действие спусковой механизм. Мы знаем, что таким спусковым крючком является для него 28 июня, но и жертвы тоже как-то на него влияли.
Прошли еще немного, а потом она сказала:
— Все, что вы захотите добавить, будет мне очень кстати. Он покачал головой.
— С вами все в порядке?
Он вздрогнул. Она вывела его из задумчивости.
— Да, конечно.
— Кажется, вы меня не слушаете.
— Извините, — сказал Айзек.
— Не нужно извинений. Я просто хочу быть уверенной в том, что у вас все хорошо. — Она улыбнулась. — Спрашиваю вас как ментор. Я, правда, не очень менторила. Я тот глагол употребила?
Айзек тоже улыбнулся.
— Такого глагола нет.
— А теперь можете подумать о том, что я сказала.
— Все, что вы говорите, весьма разумно. Мне просто нечего добавить.
Прошли еще полквартала. И он сказал:
— Мне тут одна мысль пришла. Между убийством Марты Добблер и другими преступлениями существует нестыковка. Если убийца пришел в дом мистера Солиса в роли кабельщика, то, получается, что Солис его не знал. Если собачья история верна, то в случае с Корал Лэнгдон повторяется тот же сценарий: она встретила мужчину, прогуливавшего собаку рядом с ее домом. Разговорилась, повернулась, чтобы идти, и получила удар по голове. Убийца мог прорепетировать сцену с собакой, чтобы как следует ознакомиться с окрестностями. Но все же он мог быть относительным незнакомцем. К Марте Добблер такие сценарии не подходят. Она не вышла бы из театра посреди спектакля, если бы не знала, кто ее вызывает. К тому же незнакомец не знал бы, что Марта пойдет в театр.
— Она должна была доверять этому человеку, — сказала Петра. — Возвращаемся к мужу. Таинственному Курту. Есть и еще одно несоответствие между Мартой и другими жертвами. Те так и остались лежать на земле. Марту же убили на улице, но положили в автомобиль. Тут чувствуется больше уважения. Значит, опять напрашивается предположение, что убийца хорошо ее знал.
Он скривился.
— Как же я не подумал об этом?
«Был отвлечен. Кларой. Неуверенностью в себе. Пистолетом Флако… у меня теперь пистолет… воспользуюсь ли я им когда-либо?»
— Вот потому и надо время от времени устраивать мозговой штурм, — сказала Петра.
Они дошли до бульвара Санта-Моника. Движение, шум, пешеходы, веселые шлюхи на перекрестках.
— Отличало Добблер от всех остальных и то, что она была первой. Когда детектив Баллу сказал мне, что у Курта Добблера отсутствовала реакция, и потом я сама увидала Курта, то задумалась: а что, если преступник и не задумывал серию убийств? Что, если он убил Марту по личной причине и обнаружил, что ему это понравилось? И он превратил это в хобби. Такое предположение снова приводит нас к Курту.
— Хобби, осуществляемое раз в году, — сказал Айзек.
— Годовщина, — сказала Петра. — Что, если 28 июня стало значимым днем для Курта, потому что в этот день он убил Марту? Что, если каждый год он заново переживает это событие?
Он уставился на Петру.
— Это блестящее предположение.
К нему снова вернулась юношеская восторженность. Странно, но собственная мысль, напротив, убавила Петре энтузиазма, и она сказала:
— Вряд ли. Это теория. Но, по крайней мере, мы сфокусировали свое внимание.
— На Марте Добблер?
— За неимением лучшей кандидатуры.
— Может, — сказал он, рассеянно притронувшись к синяку, — нам следует выяснить, с кем она была в театре. Она ведь ходила с подругами?
На нее смотрело невинное, гладкое лицо развитого не по годам ребенка. Ей хотелось его поцеловать.
Они вернулись в участок, и Петра вынула дело Добблер. Марта ходила в театр с тремя подругами, и детектив Конрад Баллу добросовестно выписал их имена. Сообщил, что общался по телефону с двумя из женщин — Мелани Джэгер и Сарой Касагранде. Третьей, Эмили Пастерн в то время в городе не было.