Патриарх. Огненная чаша
Шрифт:
Дым становился густым вокруг них, и откуда-то сверху и сзади трех сражающихся Ускевренов рос рев. Это был голодный рев пламени, несущегося через комнаты Штормового Предела… рев погибающей семьи.
— Вы бы лучше подумали о том, как вам скрыться, — обратился Перивел к Тамалону, кашляя из-за дыма. — Не думаю, что у них остались маги или лучники, но и я сам не могу больше стрелять из лука.
Тамалон повернулся, чтобы выразить свое несогласие. Хотя сражение на самом деле внушало опасения и претило ему, у него не было права бросить все и оставить Перивела на откуп жаждущих его крови врагов.
Он
Тамалон пошел на отчаянный риск и, шатаясь, попытался уйти в сторону от обжигающего жара, пробираясь в сторону человека, который не мог видеть его из-за дыма, чтобы отбить клинок мечника Соаргила, прежде чем тот смог бы нанести вред Тескре. Его клинок вспорол ей левый бок, и пока она рыдала и корчилась от боли, Тамалон обрушил град ударов на врага, пока тот не упал, давая младшим Ускевренам возможность заколоть его.
Штормовой Предел пылал далеко не на шутку, обжигающе горячий задымленный воздух скрывал все видимое пространство. Пепел медленно опадал в пышущем воздухе, и где-то рядом в одного воина попал падающий луч, заставив сгореть заживо, крича от боли.
— Я должен думать об уходе, — прошипел Тамалон вслух, когда он с трудом пробирался через задымленные развалины, пытаясь парировать удары другого мечника Соаргила.
Неожиданно за его спиной взревело пламя и стало намного светлее. Жар существенно усилился. Тамалон задыхаясь, и, пошатываясь, отошел от своего врага, и лишь тогда осмелился обернуться и посмотреть, где же вспыхнуло.
К нему ползла задыхающаяся Тескра. Ее длинные волосы растрепались и тлели. За ней он увидел стену пламени, куда упирались два луча, подобные раскаленным прутьям, которые прожигали ее насквозь. Что-то темное кружилось в воздухе в самом сердце пламенной стены.
Большой металлический кубок черного цвета, но вроде бы нетронутый огнем. Мог ли это быть… Глоток Ускеврена? Его отец рассказывал о нем, упомянув, что когда на него падала кровь чужака, не семьи, он вспыхивал огнем.
Тамалон выбрал своей целью победу над Соаргилом, перехватив поудобнее меч противника и свой собственный кинжал. Почти сразу ему пришлось отступить, скользя и спотыкаясь о щебень под ногами, поскольку они столкнулись, и полученный от более мощного тела Соаргила импульс отбросил Тамалона назад.
Внезапное жжение, опережая боль от проступивших настоящих волдырей, заставило младшего Ускеврена захрипеть от боли и отвести обнаженный бицепс подальше от клинка мечника, порезавшего его. Яростно улыбаясь, Соаргил сломил сопротивление Тамалона, и его меч все ближе… и ближе подбирался к нему.
Как тень мести, за ним выросла Тескра, и, взвилась в воздух, чтобы достать высокого врага кинжалом. Молниеносным движением она перерезала ему горло.
Соаргил, булькая, обернулся, и пока кровь толчками выплескивалась наружу, он с неверием смотрел на нее все время,
Он еще раз бросил взгляд на темную, жуткую, плавающую чашу. Тескра проследила за его взглядом, и, изумленно выдохнув, сказала:
— Я забыла, что она делала это. Помощь — ваш отец показал мне ее однажды, когда мы с ним слишком много выпили. — На мгновение лицо женщины исказилось от горя. Она сглотнула, встряхнув головой, так как ее губы дрожали, а затем отрезала: — Довольно! Пора тебе повиноваться приказу отца и брата, и убраться отсюда.
— С вами, леди, — напомнил ей Тамалон.
Тескра нетерпеливо кивнула, вглядываясь в развевающийся дым, затем ее лицо напряглось.
— Остерегайся, — отрезала она. — Ты лишь наполовину одетый, а сюда уже идет много мужчин в доспехах. Оттуда!
Тамалон посмотрел туда, куда она указывала, и дым покорно склубился вдали на мгновение, чтобы полностью показать полудюжину мужчин в блестящих доспехах, осторожно передвигающихся вперед, их лица были жесткими, а на лезвиях длинных мечей, в их одетых в латные рукавицы руках, отражался танцующий свет огня.
— Трое братьев Талендаров, — сообщил Тамалон мрачно, — и семь или около того стражников. Мы не можем надеяться противостоять им и выжить.
Тескра выстрелила в него взглядом, затем расстегнула кожаный ремешок вдоль одного предплечья ловкими, быстрыми пальцами.
Как только она сняла один из своих вложенных в ножны кинжалов, она ударила им по руке младшего Ускеврена, и принялась уверенной рукой мастера распускать ремни, чтобы приладить их для него, коротко и четко ответив на ошеломленный взгляд Тамалона:
— Ты — короткий кинжал, Там. Ты никогда не брал с собой много оружия. Теперь же одень это, и никогда не стесняйся его использовать.
Тамалон рассматривал клинок достаточно долго, чтобы заметить выгравированную белую звезду на гладкой черной рукояти, затем его взгляд вновь обратился на врагов.
Те тоже увидели и оценили их, и холодные улыбки начали скользить по их лицам, когда они приближались, с неторопливой осторожностью маневрируя между телами павших, падающими тлеющими угольками, и щебнем.
Тескра смотрела на них, прищурив глаза, оценивая, кто как ловко и с какой скоростью двигается, а кто небрежно или зрительно неуклюже. Но вдруг за ними она увидела еще что-то, и на мгновение выражение ее лица изменилось, хотя она и постаралась быстро отвести взгляд.
В звуки ревущего пламени и падающих лучей вплелся стук лошадиных копыт, и клинок Перивела начал забирать жизни их врагов. Сквозь дымные клубы можно было увидеть, как встал на дыбы конь, ударив копытами одного из защищенных доспехами воинов. Всадник использовал свое преимущество, чтобы сразить и потоптать копытами вооруженных противников, даже когда он свесился с седла, чтобы зарубить третьего Талендара.
— Роэль! — радостно закричала Тескра, бросившись вперед.
Тамалон дернулся вслед за ней, его сердце стало биться сильнее. Мужчина, подобный медведю, потерял равновесие, закричав для поднятия боевого духа и от гнева, и вылетел из седла, рухнув прямо на отбивающегося врага.