Патрик Кензи
Шрифт:
Часть третья
Жестокий месяц
24
Наступил апрель. Энджи проводила вечера со своими картонными планшетами и записями по делу Аманды Маккриди перед небольшим алтарем, который она соорудила в маленькой второй спальне моей квартиры, где я прежде хранил чемоданы и коробки, которые собирался отвезти в «Гудвилл», [63] а также где собирали на себе пыль мелкие приборы, ожидая, пока я отвезу их в мастерскую.
63
«Гудвилл
Энджи перенесла туда маленький телевизор и видеопроигрыватель и раз за разом пересматривала октябрьские выпуски новостей. Две недели после исчезновения Сэмюэла Пьетро в этой комнате, где с фотографий, развешанных над телевизором, своим флегматичным взглядом смотрела Аманда, Энджи проводила по крайней мере по пять часов в день.
К одержимости я отношусь, в общем, так же, как и большинство из нас, особого ущерба она, насколько я понимаю, Энджи не наносила, по крайней мере пока. Я почти уверился в мысли, что Аманда погибла, но не собирался навязывать свою уверенность кому бы то ни было.
Энджи твердо верила словам Сыра, что Аманда жива, и считала, что указание на место, где ее прячут, можно обнаружить где-нибудь в наших заметках, в каких-то мелочах, обнаруженных нами или полицией. Ей удалось уговорить Бруссарда и Пула одолжить ей свои заметки, а также ежедневные отчеты и протоколы опросов, проводившихся их колегами, работавшими по делу об исчезновении Аманды. И Энджи, как она мне однажды сказала, была убеждена, что рано или поздно все эти бумаги и видеозаписи выдадут содержащуюся в них истину.
Истина, как я однажды сказал ей, заключается в том, что кто-то в организации Сыра надул Маллена и Гутиерреса после того, как они скинули Аманду с утеса. И этот кто-то вывел их из холмов и потом ушел с двумя сотнями тысяч долларов.
— Сыр думал совсем иначе, — сказала она.
— Сыр был профессиональный лжец.
Энджи пожала плечами.
По вечерам она переносилась мыслями в осень ко всем нашим неудачам того времени, а я либо читал, либо смотрел по кабельному старые фильмы, либо играл в бильярд с Буббой. В один условно прекрасный день он сказал:
— Надо бы отвезти тебя в Джермантаун.
К этому моменту я выпил всего полкружки, так что почти не сомневался, что расслышал все правильно.
— Хочешь заключить какую-то сделку в моем присутствии?
Я уставился через бильярдный стол на Буббу. Какой-то болван выбрал в музыкальном автомате песню группы «Смит». Я их терпеть не могу. Уж лучше пусть меня привяжут к стулу и заставят слушать попурри Сюзанн Вега и Натали Мерчант и смотреть, как корчится у них за спиной подтанцовка, чем слушать вой Морриссей в сопровождении «Смитов». Может, я и циник, но, если человек нуждается в любви, мне кажется, стоит перестать выть об этом и для начала попросту трахнуться. Может, это станет первым удачным шагом к новой жизни.
Бубба обернулся к бару и прокричал:
— Какая п… завела эту хрень?
— Бубба, — предостерег его я.
Он поднял палец:
— Ша. — И снова обернулся к бару: — Кто поставил эту песню, а?
— Бубба, — попросил бармен, — не заводись.
— Мне просто интересно знать, кто поставил эту песню.
Джайджай Вэрон, тридцатилетняя пьянчужка, выглядевшая как усохшая мумия сорокапятилетней женщины, вскинула тощую руку:
— Это я, я не знала, мистер Роговски. Прошу прощения. Я сейчас выключу.
— О, Джайджай. — Бубба приветливо помахал. — Привет! Нет, не беспокойся.
— Выключу, правда.
— Нет, нет, милочка. — Бубба покачал головой. — Поули, две порции Джайджай от меня.
— Спасибо, мистер Роговски.
— Да пустяки. Морриссей, однако, такой отстой, Джайджай. Правда. Вот хоть Патрика спроси.
— Да, Морриссей — отстой, — сказал один из группы пожилых мужчин, и несколько завсегдатаев бара высказались в том же смысле.
— Следующий раз поставлю «Амайзинг роял краунс», — сказала Джайджай.
Несколько месяцев назад я познакомил Буббу с творчеством этой группы, и теперь она стала его любимой.
Бубба широко раскинул руки:
— Поули, три порции Джайджай от меня!
Все это происходило в «Живом бутлегере», небольшом баре между Саути и Дорчестером, не имевшем никакой вывески. Кирпичное здание снаружи было выкрашено черной краской, и единственным указанием на то, что в доме находится бар, было название, намалеванное красной краской в правом нижнем углу стены, выходившей на Дорчестер-авеню. Считалось, что заведением вместе со своим мужем Шейксом владеет Карла Дулей, она же Красотка Карлотта, но на самом деле оно принадлежало Буббе, и я ни разу не видел, чтобы здесь когда-нибудь пустовал хоть один стул и пойло бы не текло рекой. Народ собирался хороший. За три года с тех пор, как Бубба открыл заведение, здесь ни разу не было ни драки, ни очереди в сортир, оттого что какой-нибудь наркоман заперся в кабинке и долго не мог ширнуться. Разумеется, всяк сюда входящий знал, кто истинный владелец заведения и как он посмотрит на того, кто даст повод для появления в баре полиции. Поэтому, несмотря на сумрачный интерьер и сомнительную репутацию, в «Живом бутлегере» было так же безопасно, как во время игры в бинго в среду вечером на собрании паствы при соборе Святого Барта. И музыка здесь тоже большей частью была хорошая.
— Не понимаю, зачем устраивать Джайджай сердечную недостаточность, — сказал я. — Музыкальный автомат — твой. Это ты загрузил в него диски со «Смитами».
— Этих чертовых «Смитов» я не загружал, — сказал Бубба. — Они входят в сборник хитов восьмидесятых. Приходится мириться с одной песней «Смитов» ради «Давай, Эйлин» и еще целой кучи всяких других хороших вещей.
— «Катрина и Волны»? [64] — спросил я. — «Бананарама»? [65] Настоящие крутые, вроде этих?
64
«Катрина и Волны» — британско-американская поп-рок-группа.
65
«Бананарама» — самая успешная британская группа в истории поп-музыки.
— Слушай, — сказал он, — там есть «Нена», [66] так что заткнись.
— «Девяносто девять воздушных шаров»? Ладно. — Я прицелился и положил в лузу седьмой шар. — Так что там насчет сделки?
— Мне нужна поддержка. Нельсона сейчас нет в городе, братья Тумей играют вдвоем против шестерых.
— За сто баксов найдешь миллион желающих тебя поддержать. — Я ударил по шестому, но он лишь задел десятый шар Буббы.
— Ну, у меня две причины. — Он ударил битком девятый шар, проследил за его движением по столу и, когда биток упал в боковую лузу, закрыл глаза. Для человека, так много играющего в бильярд, Бубба играл позорно слабо.
66
Нена — настоящее имя Габриэле Кернер — немецкая актриса и солистка одноименной группы.