Патриот
Шрифт:
Юный малый думал, что Знаев – байкер.
Но Знаев был не байкер, а неврологический больной, и прямо отсюда он поехал к доктору.
Самые бесстрашные и твёрдые люди бледнеют, услышав слова «инсульт» или «гипертония», произнесённые в их адрес.
С болезнями невозможно примириться.
Больной человек беспомощен и сам себе отвратителен.
Все болезни сводятся к смерти, полной или частичной.
Вдруг зубы шатаются. Вдруг пора заказывать очки. Или – окривел, в лоб вкручивают шуруп.
А некоторые из ровесников уже
А другие не умерли, но лучше б умерли.
Напуган, входишь в белый кабинет, пошатываясь от дурных предчувствий.
Смотрят в глаза, в зубы, ощупывают, тычут острым, стучат резиновым молотком по коленям, это раздражает: чего же стучать, если перед вами совершенно здоровый парень? Видно же, что здоровый, никаких проблем, только седой и малость высохший. Ему нужен только мелкий ремонт. Да, круги под глазами, сплю мало, ем плохо, но ведь здоровый, не так ли, доктор?
– Ничего нового, – сказала врач по имени Марьяна, дочерна загорелая дама с круглыми плечами, глядя на пациента через сильные очки. – Воспаление тройничного нерва в стадии обострения.
«Доктор психоневрологии, к.м.н. Марьяна Пастухова» – значилось на её визитке.
Алекс Горохов, когда-то вручивший Знаеву эту визитку, сразу же обрисовал и основные правила игры. Стоимость частного приёма у любого специалиста по психиатрии (психотерапевта, психолога, психиатра) всегда примерно равна стоимости ужина в первоклассном ресторане. То есть бегать слишком часто к этим ребятам выходит накладно.
Потом оказалось, что Горохов перепутал психиатрию с неврологией, и своего шефа тоже запутал.
Тогда, два года назад, перед первой встречей Знаев приготовился к разговорам о бессознательном, даже постарался припомнить что-то из Фрейда и Юнга.
Но доктор неврологии Марьяна Пастухова все разговоры про Фрейда и Юнга пресекла в зародыше, лаконично заявила, что королём философов психиатры считают Фридриха Ницше, а вам, больной, лучше расслабиться: сейчас я воткну иголку в левую сторону вашего лба, а вы – покажете пальцем, где больно.
Её кабинет – безжалостно освещённый, неуютный – Знаеву не понравился тогда; что-то маленькое, слегка пыльное, на верхнем этаже одного из корпусов огромной психиатрической больницы имени Ганнушкина, казённое местечко, пока дойдёшь с первого этажа на четвёртый – наслушаешься криков и стонов; скучный, тоскливый был кабинет, он не содержал никаких намёков ни на деятельность Фрейда, ни на деятельность Юнга, ни даже на деятельность Ирвина Ялома.
Заболевания нервных тканей с трудом поддаются лечению. Работа с подсознанием не имеет эффекта. При острых болях пациенту показаны сильнодействующие лекарства. Доктор Пастухова лечила своих больных психотропными препаратами. Их список был огромен. Мировая фармакологическая индустрия регулярно поставляла на рынок любопытные новинки. «Ципронат», «Ламитокс», «Финлезин», «Прегабалат». Производители лекарств действовали точно так же, как корпорация «Макдональдс» или концерн «БМВ»: каждый год выпускались улучшенные версии старых продуктов либо совсем новые продукты. Ещё сильней, ещё чище, ещё эффективнее.
Знаев купил назначенные доктором Марьяной снадобья – они тоже обошлись в цену ужина в хорошем ресторане – и после нескольких дней регулярного приёма забыл о своей болезни.
Он был очень доволен в те дни: два визита к врачу, два детальных разговора про страх смерти, про боль, про стрессы, про сон, аппетит и секс; врач – современная женщина, читает по-английски, ровесница, это успокаивало; несколько таблеток, проглоченных перед завтраком, – и неприятные ощущения пропали, как не было. XXI век, радовался тогда Знаев, химия творит чудеса! Болезни теперь можно лечить быстро, практически мгновенно! Фармакология спасает судьбы! Будущее наступило! Теперь за небольшие деньги каждый может избавить себя от проблем, ещё недавно казавшихся неразрешимыми.
Оказалось, химия способна только на временные чудеса; оказалось, проблемы возвращаются.
И вот он снова оказался в том же кабинете.
– Сейчас – болит?
– Да. Но несильно.
– А что бывает при сильной боли?
– Слёзы текут.
– Из обоих глаз?
– Что?
– Слёзы текут – из обоих глаз?
– Не знаю. Из правого – точно. Это важно?
– Да, – сказала врач Марьяна, придвинула к себе рецепт и густо покрыла его бисерными латинскими буквами. – Принимайте вот это. Нейролептики. Я выписываю сразу три, вместе они дадут нужный эффект. Обязательно соблюдайте точную дозировку. Должно помочь. Если не поможет – немедленно звоните и приходите.
– Это называется «окривел»? – поинтересовался Знаев.
Марьяна недоумённо поморщилась.
– Нет. «Окривел» – это паралич лицевых мышц. Например, из-за инсульта.
– В интернете написано, больной нерв можно убить током.
– Убивают током, если сильная боль.
– У меня – сильная, – неуверенно сказал Знаев.
– Нет, – ответила Марьяна почти презрительно. – Вы можете ходить и разговаривать. А бывает, люди на стенку лезут. У вас совсем лёгкий случай, расслабьтесь.
– Спасибо, доктор! – сказал Знаев, действительно расслабляясь и вдобавок ощущая совершенно собачью благодарность. – Откуда, извиняюсь, загар такой?
– Шри-Ланка, – ответила Марьяна. – Йога-семинар. Три недели. Дом в десять спален на берегу океана.
И показала – над столом висели несколько фотографий: пальмы, берег, песок, волны, загорелые полуголые люди сверкают широчайшими улыбками.
– А где йоги? – спросил Знаев.
– Вот, – ответила Марьяна, указав на полуголых.
– Не похожи. А где торчащие рёбра? Где доски с гвоздями?
– У вас превратные представления о духовных практиках.
– Прошу прощения, – сказал Знаев. – Это я так шучу. От боли спасаюсь. Да и вам хотел настроение поднять. А то у вас грустный вид.
– Да, – ответила Марьяна, – мне грустно. Собиралась ехать ещё раз, осенью. Но не поеду. Дорого. Кризис.
– Желаю вам вылечить как можно больше психов, – сказал Знаев и встал. – Тогда ваши дела поправятся.
Марьяна посмотрела снизу вверх и строго ткнула прямым пальцем в область его живота.