Патруль
Шрифт:
– Ну, наконец-то!.. – выдохнул Себастьян. – Все-таки мы его отыскали! Да, не вздумай подходить к этому камню, лучше гляди в сторону, на какой-нибудь другой холмик! На нас наверняка во все глаза смотрят господа заговорщики, еще прибегут сюда, раскричатся, начнут откапывать... Как бы до открытого конфликта между нами не дошло!
– А ты что, не собираешься доставать изваяние?.. – удивилась я.
– Сейчас – нет... – покачал головой напарник. – Прежде всего, очень скоро наступит ночь, и, боюсь, до захода солнца мы можем не успеть выкопать идола – надо потратить немало времени, чтоб разгрести эту спекшуюся от жары землю. К тому же разговоры брата Владия о летающем демоне тоже не стоит сбрасывать со счетов. В общем, подождем. А вот завтра, с самого утра, мы и займемся хм... раскопками. При свете солнца делать это как-то спокойнее.
– А может...
– Нет, не может... – Себастьян был серьезен. – Столько времени изваяние здесь пролежало, побудет под землей еще ночку. Иногда не стоит торопиться, куда разумнее чуть подождать. Запомнила, как выглядит валун, под которым находится изваяние?
– Конечно! У этого камня с края находится чуть заметная черная полоса.
– Я тоже ее заметил... Короче, возвращаемся. Брату Владию, разумеется, сообщим, что отыскали место, где находится изваяние, а остальным об этом пока знать не стоит.
Мы пошли назад, но еще до того, как вернуться, Себастьян хорошенько засыпал песком потухший костер. Все верно, он слишком выделялся на земле.
– Алана, все хочу тебя спросить... – вдобавок ко всему напарник положил на уже засыпанное кострище несколько камней. – О чем ты так долго разговаривала с господином Николсом Альбре? Он так картинно прижимал руки к сердцу и демонстративно хватался за голову, что у меня создалось впечатление, будто я присутствую на плохом спектакле.
– Можешь смело считать, что актер в том спектакле был никудышный... – усмехнулась я. – Меня, во всяком случае, он не впечатлил – ну нет у человека таланта к лицедейству, зато есть великое самомнение и огромное желание еще раз обвести меня вокруг пальца, не прилагая к тому особых усилий! Наговорил Николс много, но, тем не менее, не сказал ничего, достойного внимания, или относящееся к заговору против короны. Конечно, здесь играет немалую роль и то, что он мне ничуть не доверяет, но рискну предположить, что к подробностям заговора Николса и близко не подпускали. Кем бы ни были заговорщики, но среди наиболее доверенных людей у них находятся те, в ком они абсолютно уверены, и у кого нет особой грязи на репутации, а у Николса с этим как раз не все гладко. Как говорится – предавший раз, предаст и снова. На мой взгляд, среди той компании господин Альбре – это так, мелочь, разменная монета, которой в случае чего можно пожертвовать.
– Смелое предположение.
– Добавлю еще: если сравнивать все происходящее с карточной игрой, то мой бывший ухажер поставил все на кон, и до последнего будет драться за выигрыш. Хотя Николс прямо мне ничего не сказал, но, похоже, он оказался на мели, и ему надо выбираться оттуда любым образом. В прямую схватку он вряд ли вступит – слабоват для такого, а вот сзади ударить может. Что же касается маркиза Вей... Что ты о нем скажешь? Вы же с ним какое-то время беседовали.
– Не столько беседовали, сколько присматривались друг к другу... – усмехнулся Себастьян. – А еще он едва ли не прямым тестом намекал мне о том, что нам надо действовать вместе, и мы можем договориться к взаимному и всеобщему интересу. Что касается личности самого маркиза, то его к разменной монете точно не отнесешь – судя по всему, он знает много, и не удивлюсь, если выяснится, что этот человек относится к тем, кто стоит во главе заговора.
– Мало нам было забот – эти еще навязались!
– И не говори! Теперь еще ходи и оглядывайся. Ничего не могу сказать насчет господина Альбре, но маркиз – человек серьезный.
Когда мы вернулись в рощицу, оказалось, что брат Владий успел натаскать немало сухих веток для костра, зато наши гости особо себя этим не утруждали. Их куда больше интересовало наше отсутствие – недаром первое, о чем меня спросил Николс, было:
– Ну, нашли?
Мне только и оставалось, что пожать плечами – пусть как хотят, так и понимают. Впрочем, эти двое меня поняли правильно, и обменялись между собой взглядами. Хорошо еще, что говорить ничего не стали. Зато у брата Владия терпение было на исходе:
– Времени до темноты остается совсем мало, а дров собрано всего ничего! Господа хорошие, вы что, не понимаете – без огня кое-кому из нас эту ночь не прожить!
– Да, конечно... – усмехнулся маркиз. – Только вот собирать тут почти нечего. Был бы у нас топор – можно было бы срубить пару деревьев...
– Надо же, какой умный!.. – скривился брат Владий. – Только если бы у нас даже был топор, я бы здесь деревья рубить не позволил – их тут и без того немного, а без деревьев и родника не будет.
– Ну и что в этом такого страшного?.. – искренне удивился Николс.
– Понимал бы что... – покосился инквизитор. – Неужели не ясно, что именно к этому источнику за водой приходят и люди, и животные? Если здесь не будет воды, то кое-какому зверью грозит смерть от жажды, да и эта рощица высохнет.
– Помрут – так помрут, зачем из ничего проблему делать?.. – кажется, Николс искренне не понимал, чем недоволен брат Владий. – Подумаешь, пяток деревьев высохнет! Можно подумать, нам от этого будет холодно или жарко!
– Н-да... – буркнул инквизитор. – Кого-то Небеса явно обидели мозгами... Так, все собираем сухие ветки, засохший кустарник – все, что может гореть. Все складываем сюда, в одну кучу...
– Милейший, а вам не кажется, что вы позволяете себе лишнее?.. – холодно поинтересовался маркиз. – Конечно, мы сейчас находимся в диких местах, правила хорошего тона многими забыты, но все же не стоит забываться при разговоре с аристократом.
– Я спасаю наши слабые тела и грешные души от великой беды... – брат Владий шагнул, было, в сторону, но остановился. – Конечно, вы и дальше можете вспоминать о своем титуле, изображать из себя высокую персону и требовать уважения, только в этих местах на первом месте идет борьба за жизнь, а если будете продолжать пальцы гнуть, то и отношение к вам будет соответствующее. Давайте на этом прекратим пререкания, и далее не будем обострять, потому, как вы просто не осознаете всей опасности.
– Надо же, какая пафосная речь, а вызвана она тем, что всего лишь необходимо собрать топливо для костра... – маркиз даже не пытался скрыть неприязнь в своем голосе. – Что ж, в этой мелочи можно пойти вам навстречу.
– Вы очень любезны... – а вот теперь и в голосе инквизитора звучала откровенная неприязнь, только маркиз сделал вид, что не обращает внимания на дерзость черни. Что ж, спасибо и на этом.
Костер мы разожгли после того, как наступила ночь. К сожалению, топлива для костра мы собрали не так и много – на ночь его точно не хватит, но хоть бы до рассвета дотянуть. Увы, мы собрали все, что только можно было отыскать в этой рощице, но этого оказалось совсем немного. Сейчас все уселись вокруг костра, и я устроилась между Себастьяном и братом Владием. Надо сказать, что Николс пытался присесть рядом со мной, и потому пришлось довольно невежливо попросить его держаться от меня подальше – мол, сейчас я не настроена вести посторонние разговоры. Мне прекрасно известно, что требуется бывшему жениху, причем к высоким чувствам этот интерес не имеет никакого отношения. Пока я до темноты искала сухие ветки, Николс несколько раз подходил ко мне с разговорами, исподволь пытаясь выяснить, нашли ли мы место, где спрятано изваяние Вухуду, причем бывший жених был весьма настойчив. Какое-то время я пыталась сдерживаться, но потом мое терпение кончилось, и я без особой деликатности послала бывшего жениха очень далеко и безвозвратно. Хотя после этого Николс держался от меня на расстоянии, я не была уверена, что это продлится долго.
– Костер вы разложили небольшой... – чуть насмешливо произнес маркиз. – Боитесь, что его заметят местные жители, и придут сюда с разборками? Все же белых людей на Черном Континенте не любят...
– Как раз этого я не боюсь... – покачал головой брат Владий. – Я вас уверяю, что на добрый десяток верст в округе вы не найдете ни одного человека. Вернее, они здесь должны быть, только все, как один, сидят в своих хижинах, опасаясь выйти наружу после захода солнца. И уж тем более никто из них не пойдет сюда, в те места, где обитает сасабонсам.