Патруль
Шрифт:
– Вы уверены, что граф ди Вилльеж охотно примет вас?.. – инквизитор очень постарался, чтоб сарказм в его голосе был не очень заметен. – Все же ваше внезапное исчезновение, а затем долгое отсутствие понравится далеко не каждому супругу.
– Я нужна ему больше, чем он мне... – с апломбом заявила Милиссандра. – Именно я являюсь тем самым пропуском в высший свет, в котором мой муженек так нуждается! Хочется ему того, или нет, но дорогой супруг будет играть по моим правилам!
Госпожа потрепанная графиня, в каком мире вы обитаете? Да для вашего мужа нет ни малейшей сложности развестись с вами, найти себе новую жену, и оставить бывшую супругу без единенной монеты за душой. Наверное, ваш супруг терпел непутевую жену только из-за детей, надеясь, что она одумается и возьмется за ум, только все было напрасно.
Меж тем Милиссандра продолжала:
– Представляю, какой фурор произведет мое появление в столице! Я стану звездой всех салонов, приемов и балов! Что же касается моих врагов, то я с ними еще посчитаюсь!
Насчет фурора – это верно, где она не появится – везде будут пальцем тыкать! Да и насчет всего остального у меня есть серьезные сомнения – таких хм... звезд приличные люди обычно на порог не пускают, боясь подорвать собственную репутацию! Боюсь, что Милиссандру ждет горькое разочарование. Я невольно посмотрела на Себастьяна – кажется, наши мнения по поводу этой безголовой девицы совпадали целиком и полностью. К тому же мне сложно представить, что эта потрепанная особа (у нее даже лексикон несколько поменялся, причем не в лучшую сторону) будет горячо принята своей семьей после своих странствий невесть где, и неизвестно в какой компании.
– Так вот... – продолжала Милиссандра. – Так вот, вы поможете мне вернуться домой.
– С какой такой радости?.. – поинтересовалась я. – Буду откровенна: вы не относитесь к числу тех, с кем стоит отправляться в долгий путь, потому как в случае необходимости обманете и предадите. На мой взгляд, госпожа ди Вилльеж, здесь вы находитесь в своей стихии, ведь наконец-то получили то, к чему стремились всю свою жизнь, так что вряд ли у кого-то из нас хватит бестактности предложить вам покинуть столь желанное вами место.
– Очень смешно... – покосилась на меня девица. – Хотя, если вдуматься, то злорадство – это удел плебеев. Я, в отличие от вас, веду себя более благородно – предоставляю вам возможность не потерять расположение короля и моей семьи, ведь когда станет известно, как некто бесчеловечно поступил со мной, то их гнев будет просто ужасен! А ведь виноваты во всем именно элинейцы – в этом у меня нет ни малейших сомнений!
Боюсь, что Милиссандра опять все перепутала. Гнев Его Величества (кстати, вполне заслуженный) обрушится как раз на голову беглой графини, которая крепко подвела короля, превратив его сватовство в очень дурную услугу графу де Вилльеж, сделавшему так много для нашей страны в целом, и для королевского дома в частности. Правда, до этой особы столь очевидные вещи все еще не доходят, и указывать ей на это – занятие бесполезное. Она считает себя невинно пострадавшей, и уверена, что ее супруг будет вынужден закрыть глаза и на это ее... маленькое приключение – по мнению Милиссандры, она просто-таки необходима мужу для придания тому аристократического блеска. Ох, госпожа графиня, боюсь, что к этому времени ваш блеск не только стерся, но и безвозвратно осыпался.
– Извините, графиня, но мы не можем брать на себя ответственность за вас... – развел руками Себастьян. – Наш путь слишком опасен и непредсказуем, так что...
– А я и не ожидала того, что вы сразу же откликнетесь на мое предложение... – девица вовсе не выглядела раздосадованной. – Давайте заключим договор: я помогаю вам, а вы – мне. У меня есть, что сказать вам, вернее, что предложить для торга, ведь этот поселок не относится к числу самых безопасных мест на земле.
Вообще-то последнее, что бы я хотела – так это помогать Милиссандре, и у меня было огромное желание высказать этой особе все, что думаю о ней, но все же старшим в нашей группе является Себастьян, так пусть он и принимает решение.
– Госпожа ди Вилльеж, ваше предложение, конечно, заманчиво, но...
– Нечего заговаривать мне зубы!.. – Милиссандра грубо оборвала Себастьяна, и мне невольно подумалось о том, как легко с этой особы сползает тот позолоченный слой воспитания, который она получила в своей родной семье. Впрочем, тут полностью верна старая поговорка: с кем поведешься, от того и наберешься. – Соглашайтесь, потом сами мне спасибо скажете! Если уж на то пошло, то этот договор куда больше нужен вам, чем мне. Я-то когда-нибудь доберусь до города, а вот насчет вас у меня уверенности нет.
– Что ж... – Себастьян замолк на несколько мгновений. – Если ваши слова не являются преувеличением и соответствуют действительности...
– Не сомневайтесь, так все оно и есть!
– В этом случае, думаю, мы с вами договоримся.
– Тогда по рукам! И запомните, вы дали мне слово!
– Можно ближе к делу?.. – у меня не было желания выслушивать болтовню Милиссандры, которая почувствовала себя в центре внимания и явно наслаждалась этим чувством. – Вступление можно опустить.
– Это что еще за непозволительный тон?.. – начала, было, девица, но теперь ее оборвал уже Себастьян.
– Госпожа ди Вилльеж, мы вас внимательно слушаем. Итак, что вы собирались нам сообщить?
– Пусть эта особа отойдет в сторону!.. – приказала Милиссандра, кивая в мою сторону. – Это мое условие! Видеть ее я не желаю!
– Увы, но при наличии подобных условий наш договор будет расторгнут... – голос Себастьяна был холоден.
– Ладно... – поморщилась девица. – Было бы из-за кого спорить и копья ломать... Итак, вот что я вам хотела рассказать...
Оказывается, не так далеко отсюда находится небольшая деревушка, обитатели которой иногда заглядывают в поселок старателей – продают туши убитых зверей, и это, как правило, дикие кабаны. Конечно, особой любви между здешними жителями и пришлыми нет, но и особой вражды не наблюдается. Тут, скорее, поддерживается вынужденный нейтралитет, где каждая из сторон старается придерживаться заранее обговоренных условий – мы не трогаем вас, а вы нас. Иногда местные жители (тут имеются и такие, что говорят на нашем языке) приносят в поселок вести о том, что творится на Черном Континенте, причем сообщают далеко не все, а лишь то, что, как они посчитают необходимым.
Так вот, несколько дней назад в поселок пришел староста деревушки, и, помимо всего прочего, сообщил, будто некие люди разрушили статую какого-то там местного божка, у которого было полно последователей. Ну, разрушили – так разрушили, эка невидаль, здесь полно всяких идолов!, только вот имеется довольно-таки странное предположение, будто подобное святотатство совершили пришлые, то есть белые люди, и их, кажется, было всего трое, причем одна из этой троицы – женщина. А еще он сообщил, что за поимку этих троих пообещали огромную награду, причем эта самая награда будет выдана в алмазах. Откуда староста узнал о награде, и о разрушении статуи божка? Говорит, барабаны принесли такую новость...
Ну, старатели выслушали, повздыхали, да и разошлись – мол, хоть так грешно думать, но кому-то очень повезет, когда он изловит тех троих. Вернее, там есть обязательное условие – тех, кто совершил поругание святыни, нужно взять живыми... По словам старосты, награда, назначенная за поимку этих преступников – она более чем щедрая. Конечно, людей, которым грозит смерть за разрушение какого-то там божка – их, вроде бы и жалко, только не они первые пропадают на Черном Континенте, не они последние, упокой Светлые Небеса несчастные души безвестно сгинувших людишек...