Патруль
Шрифт:
Вместо ответа мужчина молча подошел к двери и открыл ее. Все верно – в неярком свете свечей можно было рассмотреть, что за дверями находятся несколько человек, только ни один из них даже не пошевелился при виде открытой двери. Когда же незнакомец потряс одного из стоящих за руку, то ответной реакции не было никакой.
Мне трудно судить, как повели бы себя другие на месте нашего ночного гостя, но этого человека так легко не напугать. Повернувшись к нам, он спокойно поинтересовался:
– И долго это будет продолжаться?
– Все зависит только от вас... – развел руками Себастьян. – Тем более что каждый из
– Жаль, что нам с вами не удалось договориться... – было понятно, что мужчина рассчитывал на совершенно иной итог. – Но мое предложение насчет того, что вы можете подумать до утра – оно остается в силе.
– Думаю, вам не стоит утруждать себя ранним подъемом, тем более что утренний сон самый крепкий и полезный для здоровья – это вам любой лекарь скажет... – хмыкнул Себастьян. – Наш ответ не поменяется, и это не зависит от того, когда вы к нам вновь придете, утром или вечером. Моя напарница ясно дала вам понять, что более ей сказать нечего, а я сюда приехал недавно, и тем более не в курсе происходящего.
– Не в курсе, значит... – незнакомец шагнул, было, за порог, но вновь повернулся к нам. – Да уж, вы стоите друг друга – безголовая баба, ничего не видящая дальше собственного носа, и которую когда-то ловко обвел вокруг пальца обычный щелкопер, а с ней нищий аристократ, которому нет места среди тех, кто ему ровня по праву рождения. Что ж, милая парочка, я с вами прощаюсь до очередной встречи – не сомневайтесь, мы еще увидимся.
Мужчина скрылся за дверями, а я осталась стоять с горящими щеками – давненько мне так ясно и с насмешкой не напоминали о совершенной ошибке. Грег, чтоб тебя, неужто о том, что когда-то произошло со мной, стоило трепать посторонним, пусть даже этот человек твой друг?! Хотя, вообще-то, сведения о нас собрать не сложно, были бы деньги...
Покосилась на Себастьяна – он тоже стоит, и кулаки сжал. Похоже, ему пришлось приложить немало сил для того, чтоб сдержаться и не кинуться вслед ушедшему человеку. Вообще-то на месте Себастьяна далеко не все сумели бы держать себя в руках, не ответить на оскорбление, и причиной подобной выдержки может быть только одно, и это явно не трусость... Похоже, я была права в своих первоначальных предположениях относительно моего нового напарника.
– Пойду, входную дверь закрою, а не то мало ли что... – Себастьян вышел, а когда вернулся, то я уже сидела за столом. Не знаю, какие мысли бродили в голове моего напарника, но мне сейчас было не до сна – если нам какое-то время придется поработать вместе, то следует переговорить в открытую, и прервать то неловкое молчание, которое просто-таки витало в воздухе после слов незнакомца.
– А я думал, ты к себе пошла... Или я могу рассчитывать на что-то большее?
Хотя молодой человек пытался шутить, но это у него плохо получалось – еще одно доказательство того, что тот презрительно-насмешливый тон незнакомца крепко вывел из себя нас обоих.
– Себастьян, давай не будем ерничать не по делу... – вздохнула я. – Этот тип, называющий себя другом Грега, на прощание сказал не так и много, но задеть нас все же сумел. На душе паршиво, надо выговориться, причем не мне одной, а нам обоим. Согласен?
– А почему бы и нет?.. – Себастьян тоже сел за стол, как раз напротив меня.
– Ну, раз я предложила такое, то начнем с меня. Тебе наверняка рассказали о том, отчего я оказалась в Патруле, так?
– В общих чертах...
Ну, насчет этого у меня есть определенные сомнения – ты, Себастьян, почти наверняка знаешь куда больше, чем говоришь, хотя все детали тебе вряд ли известны.
– Нет уж, давай-ка я тебе в подробностях поведаю об этой истории.
– Если тебе неприятно об этом упоминать...
– Конечно, неприятно...– перебила я Себастьяна. – Но эта история с убийством Грега и пропавшей бумагой все одно быстро не закончится – мы, помимо своей воли, уже оказались втянуты в это дело. Ну, раз обстоятельства складываются таким образом, то нам с тобой неплохо бы знать друг о друге если не все, то очень многое, и это не простое любопытство – нужно быть в курсе того, где у твоего напарника может быть слабое место. Проще говоря, не стоит разыгрывать друг перед другом святую невинность. Как ты понимаешь, противник тоже в состоянии разнюхать о нас многое.
– Тут мне возразить нечего...
Когда я закончила говорить о себе, Себастьян, к моему удивлению, улыбнулся:
– Должен сказать, что в столице о твоем бое с тремя блемии все еще не забыли.
– Было бы что помнить... – поморщилась я. – Сколько лет прошло...
– Э, не скажи... – усмехнулся Себастьян. – Вспоминают и восторгаются. Очевидцы до сей поры рассказывают по всем трактирам и постоялым дворам о том, что одна девушка смогла уложить с десяток блемии одной рукой, причем рассказчики все это видели своими собственными глазами! Говорят, эти безголовые существа от ее ударов разлетались налево и направо! Надо заметить, таких очевидцев с годами отчего-то становится все больше и больше, а уж какие подробности они при этом рассказывают – просто любо-дорого послушать! Теперь это одна из тех историй, которые едва ли не вошли в пример для подражания, только вот все жалеют, что бесстрашная воительница пала смертью храбрых на поле брани, то бишь на арене. Правда, гладиаторские бои отныне под очень большим запретом, и ослушникам попадает так, что мало никому не кажется.
– Значит, решили в этом деле порядок навести?
– Стараются, но не очень получается – в столице уж слишком много любителей острых ощущений, одни из которых рады отдать едва ли не последнее, лишь бы посмотреть на кровавое зрелище, а другие готовы рисковать большими деньгами на тотализаторе.
– Похоже, в этом мире ничего не меняется.
– И вряд ли изменится – человеческую натуру переделать сложно... Кстати, когда ты вытряхивала душу из тех безголовых созданий, в столице находились еще блемии помимо той троицы, которую ты уложила на арене. Говорят, узнав о произошедшем, они долго не могли поверить в то, будто одна женщина оказалась в состоянии расправиться разом с тремя представителями их народа – там, где живут блемии, принято считать, что они непобедимы.