Патруль
Шрифт:
– Это что такое?.. – спросил Себастьян. Он, в отличие от меня, держался спокойно.
– Похоже, здесь находится место для проведения ритуалов... – пожал плечами брат Владий. – Похоже, пару дней назад тут были очередные жертвоприношения.
А я тем временем снова увидела зверя с заячьей мордочкой, которого Себастьян назвал ромпо. Сейчас эта милая зверушка (у которой, как оказалось, рот был полон острых зубов) терзала человеческий труп, отгрызая от него куски, которые проглатывала, негромко урча во время этой отвратительной трапезы. Впрочем, рядом точно такой же зверь, только размерами чуть побольше, рвал второе мертвой тело...
– Ромпо питается исключительно человеческими трупами... – брат Владий проследил во взгляд. – Проще говоря, кормится мертвыми телами. Наши переселенцы называют его человекоядец. На Черном Континенте этих созданий, если можно так сказать, в избытке, потому как смерть здесь едва ли не повсюду, и в погибших людях недостатка нет. Впрочем, ромпо добирается и до тех мертвецов, что похоронены в земле. Обратили внимание на его лапы? Он ловко разгребает землю над могилами, как только учует, что там находится мертвое тело.
– Я верно поняла, что нас этот самый ромпо не тронет?
– Не тронет, если мы не вздумаем его ловить или подстрелить.
– Интересно, кто здесь был?.. – Себастьян осматривался по сторонам.
– То есть как это – кто?.. – искренне удивился брат Владий. – Тут и гадать нечего: это место находится примерно на середине пути между двумя деревнями – той, откуда мы идем, и той, куда направляемся. Значит, тут были те, кто живет в одной их этих деревень.
– Но как же...
– Вы, как я вижу, все еще никак не можете понять, что люди здесь обретаются по своим законам и правилам, в корне отличным от тех, к которым мы привыкли. Не удивлюсь, если тут были жители той деревни, подле которой находился асанбосам. Наверняка те люди просили Богов избавить от него деревню, и тут мы к ним заявились. Теперь мне понятно, отчего вождь в Когго принял нас с такой любезностью – как видно, он был уверен, что их жертва принята, мольба услышана, и Боги послали тех, кто поможет в беде...
– Но это место для принесения жертв... Тут совсем близко от тропинки!
– И что с того?.. – хмыкнул брат Владий. – Здесь посторонние не ходят, а если бы и ходили, то увидев это место, обошли бы его стороной – на Черном Континенте к таким вещам, что сейчас находятся перед вашими глазами, относятся со страхом и всевозможным почтением. То, что нам позволили идти по этой тропинке – подобное считается исключением из правил, высшей мерой благодарности за избавление от асанбосама. В противном случае нас бы не пустили за пределы деревни, то есть пустили бы, но далеко бы вы не ушли.
– А вы?
– Я уже слишком давно в этих краях, знаю здешний язык, да и местные понимают, что всегда нужен некто из тех, кто может служить посредником между белыми людьми и местным населением. Думаю, мне бы просто велели убираться назад, и забыть обо всем, а что касается вас двоих... Неужели вы считаете, что жители окрестных деревень не знают, что здесь находится место для жертвоприношений? Если так, то я просто не знаю, как можно охарактеризовать подобную наивность. Скажу вам больше: то, что вы видите – это так, мелочи. В каждой из деревень, вернее, неподалеку от нее, есть особое место для жертвоприношений, и вот туда нам лучше и близко не подходить – это уже святотатство, а за подобное наказание может быть только одно.
– То, что мы сейчас видим – это жертвоприношение Вухуду?
– Вы, как вижу, уже слышали об этом кровавом Боге...
Если бы только слышали! Можно подумать, мы не видели возле хижины деревенского колдуна с десяток каменных и деревянных изображений местных божков, причем один был страшней другого! Я, правда, не стала выяснять имена тех Богов, кого изображали здешние идолы, но изваяние Вухуду узнала сразу. Ну и страшилище! Тут даже неопытному человеку понятно, что не стоит ждать добра от Бога, у которого в волосах живут змеи, а изо рта, полного острых клыков, течет кровь...
Меж тем брат Владий продолжал:
– Но тут и кроме Вухуду хватает Богов, которые любят смерть. Впрочем, сейчас я посмотрю, в чем тут дело – частенько во время жертвоприношений колдуны пишут на камнях, что хотят получить от Богов...
Брат Владий подошел к камню, не обращая внимания на трупы, мерзкую вонь и тучи мух, роящихся подле мертвых тел. Кажется, он пытается разобраться в символах, покрывающих этот камень, а Себастьян к нему присоединился, вдвоем изучают странные линии. Ну, а у меня глаза невольно зацепились за еще одного ромпо, заявившегося на эту поляну. Надо же, он не сразу накинулся на выбранное для трапезы тело, а для начала несколько раз обошел вокруг него, постепенно приближаясь, словно опасаясь нападения. Однако это длилось недолго, и вскоре к довольному урчанию двух зверей добавился голос третьего...
– Все понятно... – мужчины отошли от камня.
– Что именно вам понятно?
– Пошли отсюда, а то меня уже тошнить начинает от всей этой мерзости и гадости... – пробурчал брат Владий. – Здешние жители уже давно погрязли во тьме мракобесия, в грехе и неверии, которые вряд ли хоть когда-то сумеют отмолить. Отойдем немного, тогда я вам все и поясню...
Мы вновь вернулись на тропинку, и пошли дальше, только вот я никак не могла избавиться от тошнотворного запаха мертвых тел, которым, казалось, пропитались моя одежда и волосы за то недолгое время, которое мы провели на поляне. Кажется, у мужчин были примерно такие же ощущения.
По словам брата Владия, мужчины на этой поляне были, и верно, принесены в жертву Вухуду. Как сказал инквизитор, тут чтут вековые традиции, заложенные предками, пусть и самые жестокие, в том числе и человеческие жертвоприношения. Подобное, несмотря на все запреты и приказы, считается чем-то в порядке вещей – мол, пусть кровавый Бог напьется крови, и станет более милостивым к своим верным почитателям, то бишь жителям деревни. По словам брата Владия, несколько убитых – по местным меркам это достаточно скромно, ведь когда-то, говорят, на места для жертвоприношений людей отводили едва ли не толпами... Откуда взялись люди для жертвоприношения? А разве непонятно? Для этого дела несчастных крадут, покупают, или же в деревнях жители сами выбирают, кому в этот раз отправляться к жертвенному камню...
Куда неприятней другое: прочитав на камне кое-какие символы, брат Владий пришел к печальному выводу – в жертву было принесено и двое детей. То, что мы не увидели на поляне их тел – в этом нет ничего странного: дети были маленькими, и потому звери расправились с ними в первую очередь. Один из них был новорожденным – его мать умерла при родах, а согласно местным традициям такой ребенок объявляется проклятым, и впоследствии может навлечь беду на всю семью, то есть от таких детей должно избавляться, причем чем скорей это произойдет, тем лучше. Что касается второго малыша, то, как выяснилось, у него был какой-то физический недостаток (нечто вроде немоты), а в здешних краях подобное недопустимо. По словам брата Владия, детей-инвалидов тут не выносят, и если заболевание проявляется даже через несколько лет, то ребенка от смертельного приговора это не спасает. И вообще, господа патрульные, вам лучше не знать лишнего о здешней жизни, а не то спокойно спать уже не будете.