Паучий дар
Шрифт:
Когда Келлен разбудил Линнет, она действительно согласилась отдать ему лодку, да еще так охотно, что он ощутил укол совести.
– Мне-то она сейчас все равно ни к чему. – Линнет посмотрела на скованные камнем руки и ноги.
Рассвет еще только брезжил на горизонте, когда Келлен двинулся на лодке вслед за болотным всадником мимо спящей в тумане деревни. То тут, то там проступали серые очертания домов с камышовыми крышами; веревочные лестницы убраны, пустые лодки крепко пришвартованы к причалам.
Келлен направил лодку в канал, ведущий
С восходом солнца от одежды Галла начал валить пар, отчего казалось, будто всадник горит. Грязь, покрывавшая болотный шелк, тоже подсохла и опадала чешуйками. Мокрые водоросли в лошадиной гриве побурели, захрустели и осыпались в воду. При свете дня Келлену было легче увидеть перемены, о которых говорила Неттл. За последние две ночи волосы болотного всадника отросли почти на дюйм. Ногти покрылись мхом и казались длиннее и острее, чем раньше.
– Галл, – окликнул его Келлен чуть погодя: уж очень ему хотелось услышать человеческий голос, – ты был в этих местах, когда изучал окрестности?
– Вроде бы да, – ответил Галл совсем не так уверенно, как ожидал Келлен.
– Ты заблудился?
Галл сдвинул брови, словно ему надо было хорошенько подумать над ответом на этот вопрос.
– Не совсем, – чуть смущенно сказал он. – Мы… забрались слишком далеко в сторону моря и не сразу нашли обратную дорогу.
– В сторону моря? – озадаченно моргнул Келлен.
– Да. – Галл нахмурился сильнее. – Нас все время влекло к морю. – Он едва заметно встряхнулся. – Но пока я не отвлекаюсь, волноваться не о чем.
Келлен беспокойно заерзал в лодке. Что-то влекло Галла и его лошадь к морю, все глубже в Марь. Как давно это началось? Судя по всему, странная сила продолжала звать всадника к себе.
Ясное утро близилось к полудню, когда впереди блеснул участок открытой воды. Посреди него стояло мертвое дерево, поросшее серо-желтым лишайником. По сухим перекрученным сучьям бежали лианы с белыми цветами. В стволе зияла расщелина, спускавшаяся почти до самой воды. Кто-то – человек ли, порождение ли Мари – заложил ее камнями и скрепил раствором, сотворив подобие стены.
– Линнет сказала, что встречалась со связным у мертвого дерева со стеной внутри, – прошептал Келлен. – Должно быть, мы на месте.
– Зачем кому-то строить… – Галл оборвал себя на полуслове. – Нет смысла задавать такие вопросы в Мари.
У Келлена, впрочем, были кое-какие мысли на этот счет. Ветви дерева загибались внутрь, образуя арку, и что-то подсказывало Келлену, что перед ним выход из арки, в которую прошла Белтея. Скорее всего, Освободители решили заложить ее камнями, чтобы оттуда больше не выскакивали болотные ведьмы.
– Сейчас здесь никого нет, – тихо заметил Галл.
– Да, но Линнет говорила, что связной иногда оставляет для нее записки между камнями, – объяснил Келлен.
– Записки? – Галл сощурился. – Тогда моя лошадь сможет выследить его по запаху.
Они решили подобраться поближе и поплыли, пуская по воде шелковую рябь. Хотя солнце уже светило вовсю, в тени дерева царила гнетущая атмосфера, живо напомнившая Келлену о другой Глотке, встреченной в Глубокой Мари. Солнечные лучи ложились на ресницы тяжело, как золотые монеты.
Когда до дерева оставалось несколько метров, в голове Келлена проснулся тихий предостерегающий голосок.
– Подожди, – вдруг сказал Келлен, заметив, как что-то дрожит под водой. Он перегнулся через борт лодки и потянулся рукой в глубину. Его пальцы задели грубые нити, напоминающие конский волос…
…За миг до того, как ловушка сработала и лодка с мальчиком, лошадь и всадник оказались пойманными в сеть. Болотная лошадь пронзительно зашипела, внезапно обнаружив, что ее ноги запутались в сети. Она принялась рваться и брыкаться, едва не опрокинув лодку мощным ударом копыта.
Со всех сторон раздались крики: мужчины и женщины в коричневых одеждах, прятавшиеся в камышах и за деревом, повыскакивали из своих укрытий. Это они подняли сеть и теперь тянули за веревки, чтобы покрепче спеленать болотную лошадь и ее всадника. Галл попытался вытащить нож, но бьющаяся в панике лошадь мешала ему это сделать. На глазах у Келлена она начала барахтаться, переворачиваясь с боку на бок, но преуспела только в том, что окунула Галла в озеро и запуталась еще сильнее.
– Келлен! – Лицо Галла на миг показалось над водой. – Выбирайся отсюда!
«Ныряй! – подсказывало Келлену чутье. – Плыви в камыши и прячься!» Но прежде, чем он успел пошевелиться, раздался свист и приглушенный, будто смягченный чем-то звук удара. Галл зарычал: у него из груди торчало тонкое древко. Лошадь завопила, и крик ее был похож на скрежет раздираемой стали. Только тогда Келлен заметил, что часть нападавших вооружена луками – и все они целятся в Галла.
Мысли о побеге тут же вылетели у него из головы. Он свесился за борт и схватил сеть обеими руками. «Давай! – молча обратился он к паучьей метке. – Хоть раз будь даром, а не проклятием!» Келлен издал не слишком мужественный каркающий звук и направил всю свою ярость и боль в незащищенные перчатками руки.
Сперва ничего не случилось. Совсем ничего… А потом веревка в руках Келлена ощетинилась и начала извиваться, как взбешенный удав. Келлен не выпустил ее и увидел, как нападавшие потеряли равновесие, потому что веревки, за которые они держались, вдруг посходили с ума и начали распадаться на нити. Узлы сети ослабли. Теперь вопли лошади звучали утробно, в них слышался голод и клокотали хищные, рычащие ноты. Она вынырнула на поверхность и стряхнула с себя обрывки веревок. Ноздри лошади воинственно раздувались. В пронзительных криках нападавших отчетливо звенел страх.