Пауки в банке
Шрифт:
– Что делать-то надо? – спросила я.
– Я так и знала, что ты согласишься! Приезжай завтра ко мне прямо с утреца. Я тебе все объясню. Задача раз плюнуть…– увидев моё вытянувшееся лицо, Дина тут же исправилась: – Приезжай, как будет удобно. Я весь день на работе.
Внезапно завыла сирена. На меня напал животный страх, захотелось сразу убежать от опасности, а чтобы сделать это быстрее, в кровь ударил адреналин, сердце заколотилось в бешенном ритма, мышцы пришли в тонус. Оставалось только ринуться к выходу, и похоже, такое желание возникло не только у меня. У запертой двери на выход бурлила толпа. Истерический вопль «ТЕРАКТ!!! СПАСАЙСЯ!!!» привел толпу в действие. Послышался удар, хруст, еще удар, но массивная дверь не поддавалась.
– Спокойно, это не
***
В обеденный перерыв я не пошла со всеми в кафе, а побежала в магазин восточных сладостей, находящийся неподалеку от Павелецкого вокзала. Обожаю восточные сладости, наверное, сказываются гены. Мой прадедушка был кондитером в персидском2 Тегеране. К сожалению, в обычных магазинах сладости совсем не те, да и в специализированных значительно отличаются от того, что можно попробовать прямо с пылу с жару на Востоке. Именно поэтому я очень редко покупаю в Москве. Магазин, в который я направлялась, был мною ещё не изведан. Сайт, гласивший, что «это воистину райский оазис для московских гурманов, куда восточные сладости поставляются прямым рейсом из иранских кондитерских», не обманул. Сладости выглядели аппетитно, а пряная смесь ароматов аниса, корицы, кардамона и бадьяна так и манили сделать пробную закупку на значительную сумму.
В магазине я задержалась немного дольше запланированного, поэтому обратно торопилась. Опоздать на один и тот же тренинг два раза казалось совсем не комильфо. На подходе к зданию я столкнулась с молодым человеком.
– Не советую вам туда возвращаться, – неожиданно сказал он мне. – Вы же с тренинга Рудольфа?
– Да, а что такое?
– Убили одну участницу. Прямо на выходе из кафе, где был обед. Видите, за толпой жёлтое пятно. Это труп скатертью прикрыли, пока полиция не приехала. Представляете, какая суета начнётся, когда они прибудут. Всех надо переписать, опросить. Вечность пройдет. Хорошо, что и вы, и я в кафе не ходили, и получается, сейчас ни при делах. Полицейские потом сверят списки участников и пригласят нас в участок в удобное для нас время. Пошли к метро?
– Я на машине, – на автомате ответила я. Внутри все похолодело, как будто меня поместили в морозильную камеру. – Кого убили? Как? Зачем?
– Тётку в попугайском наряде, – с полным безразличием на лице ответил молодой человек, – убили выстрелом, не знаю из чего, но звук выстрела был. А зачем – понятия не имею. Наверное, есть за что, раз пришлёпнули. Вы как думаете?
Тётку в попугайском наряде, повторял мой мозг. Я мысленно перебрала всех участников тренинга. Единственным человеком в ярком наряде была Дина. Все остальные были одеты в тусклую серо-чёрную гамму. Неужели у входа в кафе под жёлтой скатертью лежит Дина? Этого просто не может быть.
Мне стало так же страшно, как во время завывания сирены. Страшно и холодно, было ощущение, что даже внутренние органы окоченели от страха. Нужно срочно бежать, спрятаться и не вылезать.
Вопросы жизни и смерти
Домой я доехала на полном автомате: руки сами переключали передачи, а ноги сами давили на педали. В мозгу же билась только одна мысль: убили. Был человек, и нет человека. Как ни странно, я первый раз в жизни сталкиваюсь со смертью. Мои родители живы, престарелых родственников нет, бабушки с дедушками все умерли ещё до моего появления на свет, ибо я была поздним ребёнком, а среди моих знакомых и друзей все бодры, веселы и отлично себя чувствуют.
В свой подъезд я вошла как в тумане и встала у лифта, даже не нажав кнопку. Через некоторое время лифт сам приехал на первый этаж, из его дверей вылетела блондинка и натолкнулась на меня.
– Что стоишь как столб? Хоть бы извинилась, – более чем грубо сказала она рявкнула она и, ещё раз толкнув, побежала к выходу.
Наглое поведение девицы привело меня в чувство, я повернулась,
Я повернула ключ в замке, но дверь не открылась. Странно, я сегодня уходила последняя и я запираю на один замок. Это у Геры паранойя закрывать двери на все обороты. В квартире я учуяла тот же запах ванили с шоколадом. Из ванной вышел Гера.
– А почему ты не на тренинге? – в его голосе звучало не то удивление, не то претензия, а, может, и то и другое вместе.
– А ты почему не на работе? Здесь была женщина? – вопросом на вопрос ответила я.
– Да, была. Ты как определила? По запаху духов? – Гера не проявил ни малейшего смущения, отвечая на этот грозный для любого обычного мужчины вопрос. – Я всегда говорил, тебе с твоим нюхом нужно идти работать на таможню.
Я молча сняла туфли, старательно разгладила гриву на своих меховых тапочках в виде львят и неторопливо направилась на кухню, по пути поправляя и без того ровно висящий иконостас из моих дипломов и сертификатов. Гера последовал за мной.
– Это моя новая клиентка, – решил прояснить неловкую ситуацию Гера. – Живёт через дорогу. Понятное дело, ей удобнее встретиться здесь, а не тащиться в центр в офис.
Я села за стол и внимательно посмотрела на Геру. Гера – уже три года как мой бойфренд по-английски в самом прямом смысле этого слова. Он работает в Лондоне, а в Москве бывает лишь наездами. Его брокерская контора задалась целью ни на шаг не отпускать своих ВИП-клиентов, в массовом порядке уезжавших самих и вывозивших свой капитал в Англию, и поэтому решила открыть там своё подразделение. И, конечно же, кому как ни Георгию Ивановичу – руководящему отделом по работе с ВИП-клиентами и к тому же прекрасно владевшему английским, можно было поручить открытие лондонского офиса. Надо сказать, с задачей он справился прекрасно. Всего через несколько месяцев его подразделение могло похвастаться оборотами, сопоставимыми с московскими.
Но чем более успешным становилось подразделение Геры, тем более невыносимым становился он сам. Он и раньше проявлял снобизм, по его мнению, вполне обоснованный: сам из семьи дипломатов, учился в МГИМО, работал в инвестиционном банке. А теперь, после переезда в Лондон, его высокомерие начало зашкаливать. Он считал всех, кто работает в России, неудачниками. По его мнению, если ты не стремишься свалить за бугор, ты лузер. А уж если не умеешь разговаривать на английском, то вообще – валенок необразованный. Я уже потеряла счёт тому, сколько раз я ему доказывала, что в России работать гораздо интереснее; что русские люди гораздо изобретательней, остроумнее и просто лучше, чем зануды-англосаксы; что в Москве можно заработать гораздо больше, чем в Лондоне; что в нынешней мировой ситуации владеть нужно китайским, ну, или, на крайняк, испанским, а вовсе не английским. Но Гера стоял на своём: жить в дождливой и унылой Англии лучше. Он и меня постоянно призывает переехать к нему. Я же отказываюсь и, в свою очередь, постоянно призываю вернуться на родину.
После смерти Дины, которая провела оказавшиеся для неё последними часы в чужом месте, среди чужих людей, я смотрела на Геру другими глазами. А захочется ли мне провести с этим человеком целую жизнь? Захочется ли мне, чтобы он стал последним, кого я увижу перед смертью? Надо будет серьёзно подумать над этими вопросами.
Гера воспринял моё молчание по-своему и, очевидно, решил до конца прояснить ситуацию:
– Естественно, ты можешь сказать, что я мог бы провести встречу дома у клиентки, раз она живёт так близко. Но ты же сама знаешь этих микро-олигархов. Они панически, просто тотально, боятся пригласить незнакомых людей к себе домой. Поэтому пришлось её позвать сюда. Ты можешь возразить, что можно было бы встретиться в близлежащем кафе. Но, опять же, ты сама знаешь, что поблизости нет приличных кафе. Так что, извини, пришлось встречаться здесь. Кстати, очень перспективная клиентка. Готова отдать двадцать лямов.