Паутина лунного света
Шрифт:
– Ее убили? – спросила Милена.
– Да. Изрешетили пулями, как мишень в тире, – кивнула Анна.
Милена тут же уловила необычную интонацию в ее голосе и взглянула на Анну с любопытством.
– Тебе что, жаль ее? – спросила она, выражая недоумение. – Она же только что сожрала младенца!
Анна пожала плечами. Говорить о своих чувствах ей не хотелось. Тем более с этой непонятной девушкой.
– Ну и зря ты ее жалеешь. Так ей и надо, зверюге! – как всегда некстати встряла Женечка. – Только что же теперь будет с нами? Разгонят?
– Ясное дело – разгонят. Не будут же они держать нас просто так,
– Накрылись мои планы, – вздохнула Женя. – Что ж, пойду собираться. Эх, ну почему я такая невезучая?
Для Анны такой поворот событий тоже сулил мало хорошего. За несколько дней, проведенных у Гиршмана, она так и не нашла злосчастный ковер, который требовал от нее Налимов. Через несколько часов их всех погонят отсюда с треском, и она снова окажется у разбитого корыта, лишенная свободы и любимого ребенка.
Мрачные прогнозы Анны не оправдались. Наступил вечер, но никто так и не явился с требованием очистить территорию. Ожидание развязки было мучительным. Чтобы немного развеяться, Анна отправилась побродить по саду, выбрав для прогулки самый дальний его уголок. Погода неожиданно испортилась, весь день лил дождь. Лужи расплылись по ухоженным дорожкам. Вечернее небо стало похоже на химический карандаш, которым Анна пользовалась в детстве. Если его послюнявить, он имел вот такой же отвратительный сизый цвет, нет, скорее свинцовый, злобный.
Луну почти не было видно, но Анна знала, что она где-то там, за тучами, круглая и бледная, как покойница, с мертвыми провалами глаз-кратеров. Анна не любила полнолуние, оно действовало на нее угнетающе, вызывая необоснованное чувство тревоги. Но сейчас девушка переборола свое желание забиться в мягкую постель, подальше от вездесущего взгляда ночного светила, и, словно солдатик на плацу, меряла шагами мокрые садовые дорожки.
Далеко впереди замаячил силуэт человека. Кто-то еще выбрал для прогулки столь удаленное от дома место. Приглядевшись, Анна с удивлением обнаружила, что видит Гиршмана. Даже отсюда было заметно, как ссутулились его плечи и потяжелела походка. Анна поспешила свернуть в сторону, чтобы не столкнуться с Пивным королем нос к носу. Вряд ли бы ему понравилась неожиданная встреча. Соседние дорожки разделяла густая живая изгородь из жимолости выше человеческого роста. Анна двинулась в сторону дома и вдруг услышала торопливые шаги – кто-то бежал по дорожке, с которой она только что свернула. Шаги прошуршали совсем близко, она даже услышала тяжелое дыхание непривычного к бегу человека, потом раздался сдавленный, какой-то придушенный голос, который окликнул:
– Рудольф Константинович, подождите!
– Что вам надо, Лена? – Ответ прозвучал совсем рядом. Похоже, Гиршман тоже повернул к дому и ускорил шаг, так что Анна поступила мудро, вовремя ретировавшись. Теперь она остановилась в нерешительности. Двигаться вперед? Но тогда ее шаги услышат, а другой возможности покинуть это место не было – дорожка, на которой Аня стояла, упиралась в беседку и не имела боковых тропинок, на которые можно было бы свернуть. Анна находилась всего в двух шагах от беседки и, ступая крайне осторожно, нырнула в спасительную тень, чтобы подождать, когда Гиршман и его собеседница уйдут.
В беседке оказалось
Тем временем Гиршман и Лена, как назло, остановились. Анна по-прежнему отчетливо слышала каждое их слово.
– Мне нужно поговорить с вами, – проявляя неожиданную настойчивость, сказала Лена.
– О чем? – устало спросил Гиршман. – Вас беспокоит потеря места? Вам выплатят выходное пособие и плату за последний месяц, если вас это интересует, – сообщил он, желая побыстрее отделаться от девушки. Ответ ее показался неожиданным не только Гиршману, но и Ане.
– Меня не интересуют деньги, – тихо, но твердо проговорила Лена.
– Тогда о чем речь?
– О вашей жене.
– А что с ней? – слегка встревожился Рудольф Константинович.
– С ней-то? Ничего.
Анна могла бы поклясться, что Лена усмехнулась.
– Не понимаю вашего тона и ваших намерений, – одернул девушку Гиршман. – При чем тут моя жена?
– При том, что это она убила Сашеньку.
– Что за бред?! – мгновенно вскипел Гиршман. – Что вы себе позволяете?
Лена заговорила быстро, глотая слова и постоянно сбиваясь, словно боялась, что ей не дадут высказать наболевшее.
– Она ненавидела ребенка! Я уверена! Я так любила мальчика, а она совсем не подходила к нему, не говоря уже о том, чтобы взять на руки. Она постоянно раздражалась, когда он капризничал, старалась побыстрее уйти.
– Это неправда. Я сам видел, как она часами играла с сыном по вечерам.
– Только потому, что вы были рядом. Как только вы уходили, она сразу же спихивала малыша мне и уходила. Она волчицу эту проклятую любила больше, чем родного сына!
– Вы несете околесицу. При чем тут убийство? Джала, возможно, не принадлежит к числу женщин, которые, произведя на свет ребенка, превращаются в кудахтающую наседку, но она никогда не причинила бы вреда мальчику. Она родила его! Я начинаю понимать, чем вызвана ваша клевета: вы просто завидуете Джале. Завидуете тому, что у нее есть ребенок, а вам не суждено испытать счастье материнства.
Раздался сдавленный вскрик.
– В чем дело? Думаете, я не знаю? Ошибаетесь, Елена, я давно навел справки и в курсе того, что вы никогда не сможете иметь детей. Я мог бы вам посочувствовать, но человек, обливающий грязью другого из-за собственной ущербности, вызывает у меня только отвращение.
– Вы думаете, что я вру? – полузадушенным от сдерживаемых рыданий голосом пролепетала Лена. – Как вы можете говорить такое?
– А вы? Обвинять мать в убийстве собственного ребенка! Кроме того, вы забыли, что Сашеньке перегрызли горло. Это сделала волчица, а не человек.
Анна была настолько поражена услышанным, что не сразу уловила посторонние звуки. Кто-то шел по дорожке, явно стараясь не производить излишнего шума. Но в темноте он пару раз оступился, попав ногой в лужу, этот тихий всплеск Анна и услышала. Но, к сожалению, ничего сквозь стену винограда не увидела.
Крадущиеся шаги замерли. И в этот момент замолчавшая было Лена снова заговорила:
– Я уверена, что волчица не сама по себе бросилась на Сашеньку. Ее специально натравили. Более того, ей помогли попасть в спальню.