Паутина лжи
Шрифт:
Лидия Ивановна поправилась быстро и сегодня она первый день после болезни должна выйти на смену. Я очень жду от неё вестей о моей малютке.
Как она там? Прибавила ли в весе, как кушает, не болит ли у неё животик, улыбается ли, плачет?
Девочка уже набрала норму веса и остальные жизненные показатели у неё в порядке. Это одновременно радует, но и вызывает беспокойство. Ведь со дня на день встанет вопрос о её дальнейшей судьбе.
Мне бы хотелось забрать ее сразу домой. Документы у нас почти готовы, но остались еще
Сегодня я решила все же подобрать кое-какие самые необходимые вещи для ребенка. Не покупать пока все не решится наверняка, но отобрать в интернет-магазине в корзину, чтобы потом можно было быстро все заказать.
Занятие это оказалось для меня совсем не таким радостным, как раньше. Все эти умилительные фотографии маленьких карапузов вызывали неизменно болезненную пульсацию в груди. Права была Лидия Ивановна, нельзя боль от потери одного ребенка вылечить другим малышом. Никуда эта черная тоска не девается и меньше не становится.
Но я сжимаю зубы в надежде, что однажды станет легче и продолжаю просматривать и отбирать детские вещи.
От этого занятия меня отрывает входящий вызов.
Лидия Ивановна.
– Вы моя фея, добрый день, – отвечаю с улыбкой, – я так жду вашего звонка!
– Юль, – слышу напряженный голос медсестры и сразу понимаю – что-то случилось.
– Что? Что с малышкой? Она здорова? – вскакиваю с дивана, хватаюсь за голову.
– Она здорова, но…, – странная пауза.
– Что? Не томите! – умоляю я.
– Ее выписали из больницы.
– Как? Куда? В дом малютки?
– Нет, Юля. Девочку забрала ее родная мать…
Смысл произнесённой фразы доходит до меня не сразу.
– Какая мать? – переспрашиваю, потому что в голове пусто, только в груди начинает тянуть слишком сильно.
– Галина, она вчера забрала девочку, – с тяжёлым вздохом сообщает Лидия Ивановна.
– Как? Но она же отказалась, зачем ей малышка, она же…
– Вот так, милая, вот так. Не знаю, может, одумалась эта кукушка, а может ещё чего.
– О господи! – хватаюсь за голову, вспоминая, как Галина курила в палате и нюхала какую-то дрянь. – А если она не остановится? Будет продолжать употреблять наркотики?
В голове тут же встают всякие ужасы из передач про неблагополучных родителей и их несчастных деток. Как же моя малютка там будет?
– Не знаю, что тебе сказать, Юль, но вот так. И ничего с этим не поделаешь. Может, другого ребёночка посмотришь? – предлагает Лидия Ивановна.
Но от одной этой мысли всё внутри протестует.
– Нет, не хочу я другого, – заявляю твёрдо.
– Юль…
– Лидия Ивановна, а вы можете посмотреть в карточке Галины адрес? – вдруг приходит мне в голову шальная мысль. – Там же должны остаться копии её документов, данные какие-то?
– Ой, не знаю я, милая. Карточки же у врачей хранятся, а потом они их сдают
– Не знаю пока. Хотя бы схожу к этой Галине, посмотрю, в каких условиях малышка, а дальше уже буду решать.
– Ой, Юленька, не нравится мне эта затея. Ой, не нравится, – причитает пожилая женщина.
– Мне тоже не нравится, но я должна посмотреть. Если своими глазами увижу, что Галина одумалась, то, может, и я успокоюсь.
– А если нет? Если она там продолжает вести привычный образ жизни?
– Не знаю я. Но я должна увидеть всё своими глазами.
– Юля, ты только одна не ходи! Мужа с собой возьми. Ты же говоришь, он старается? Хочет тебя вернуть и ребёнка усыновить? Вот! Пусть на деле докажет, а не пустыми словами.
– Да, вы правы, обязательно Дана с собой возьму. Вы мне только адрес узнайте, пожалуйста.
Прощаемся с Лидией Ивановной, а я вскакиваю со своего места и начинаю нервно нарезать круги по комнатам. Меня крошит изнутри пониманием, что в очередной раз всё пошло прахом. Но почему-то желания сесть и порыдать не возникает. Наоборот, хочется куда-то бежать, что-то делать, добиваться справедливости.
Вот зачем Галине ребёнок? Как она будет его растить?
Но ведь может же случиться так, что Галя всё осознала?
Вспоминаю её взгляд в моменты, когда там просыпались эмоции. Было же в ней что-то человеческое? Значит, она ещё не совсем потеряна? Что, если этот ребёнок послан ей, чтобы выдернуть из ямы? Дети ведь меняют женщин. Не знаю, я бы ради такого чистого ангелочка точно смогла что угодно совершить.
А если Галя не справится? Если она вообще забрала ребёнка из каких-то злых побуждений? Господи, как же теперь успокоиться?
Набираю Дана. Наверное, первый раз за это время звоню ему сама.
– Юля, привет, – тут же отвечает он. – Что-то случилось?
– Случилось, – вздыхаю я.
Рассказываю ему последние новости. Дан слушает внимательно, не перебивает.
– Юль, а может оно и к лучшему, – выдаёт вдруг он.
– Что? – тут же накрывает меня. – То есть ты рад, что всё так случилось? А может, это ты всё подстроил? – приходит мне в голову страшная мысль. – Заставил Галину забрать ребёнка, а?
– Юля, ты не мели ерунду! – осаживает меня муж. – Я даже не знал, как эту мать зовут! Просто ты помешалась на этом ребёнке, – слышу, как шумно втягивает воздух, дальше выдаёт уже спокойнее, но я всё равно чувствую его раздражение. – Я всё понимаю, я стараюсь как могу, но я всего лишь хочу сказать, что, возможно, это судьба нас отводит? Ты хоть подумала, что такое – ребёнок от наркоманки? Ты представляешь, какие там могут быть болезни? А наследственность? Ты с такими обдолбышами никогда не общалась, а мне довелось по работе сталкиваться. И поверь мне, ничего от таких хорошего родиться не может.