Паутина противостояния
Шрифт:
Уборщик уныло доковылял до разбитой Луминаром чашки и принялся аккуратно собирать с пола осколки.
— Ты слышал, как он вошел? — спросил Эрик.
Тео нахмурился:
— Нет.
— А еще мы не слышали орангутана. Даже не заметили, как он утащил твой бумажник.
— Хочешь сказать, что обезьяна тоже голем?
— Хочу сказать, что слуги Ярги необычайно сильны. Он великий колдун, и служить ему большая честь.
— А-а…
Больше всего на свете Тео хотелось выругаться, однако Луминар понимал, что вести себя следует осторожно — вокруг полно видеокамер, а потому поддержал приятеля:
— Когда-то я думал, что лучший в мире босс — Борис, теперь вижу, что нашему кардиналу далеко до Ярги.
Получилось вполне верноподданно.
Голем закончил уборку и направился к дверям. Эрик проводил его взглядом, и было в глазах Робене нечто такое, что роднило его с тупой куклой. Нечто неуловимо общее. Нечто, данное Яргой. И от этого «нечто», от тех предчувствий, что оно навевало, Тео хотелось выть.
«Бруно! Черт бы тебя побрал! Где же ты?!»
Выть хотелось и кое-кому еще.
От страха, горя, непонимания и тоски.
Но выть не по-волчьи, как матерому масану, а тонко, жалобно. Даже не выть — подвывать. Скулить хотелось, забиться в уголок, закрыть глаза и скулить.
— Вам нужны деньги? Вы не ошиблись: у меня есть деньги… — Молодая женщина всхлипнула, закусила губу, сглотнула, подавив рыдания, и дрожащим голосом продолжила: — Вам нужны деньги? Я дам столько, сколько скажете. Я отдам все! Если вам нужны деньги, я их дам. Пожалуйста…
Она сидела в кресле, ссутулившись и комкая руками край футболки. Голова опущена, короткие светлые волосы падают на лицо, скрывая его почти полностью, виден лишь подбородок, а на нем — дорожки слез. Соленые ручейки отчаяния.
— Я заплачу столько, сколько вы скажете, и буду молчать. Пожалуйста… я хочу жить.
Она выглядела жалко и говорила жалкие слова жалким голосом. Она излучала страх и безнадежность. Она сдалась, даже не обозначив сопротивление.
Она хотела жить.
— И много у вас денег, Катарина? — поинтересовался стоящий у книжного шкафа Ярга. — Сколько вы готовы заплатить?
Они разговаривали в личном кабинете нава. В комнате с черными стенами и черной мебелью. В комнате, мрачную атмосферу которой слегка оживляли лишь коричневые с золотым тиснением корешки книг.
— У меня есть деньги, — не поднимая головы, ответила девушка. — А еще у меня есть богатые друзья, которые могут…
— Обойдемся без друзей.
— Я много заработала на бирже, несколько миллионов. — Тонкие пальцы сильно-сильно сдавили край футболки. — Вы ведь отпустите меня? Когда я заплачу, вы меня отпустите?
Только теперь она обратила к Ярге заплаканное лицо. Большие ярко-зеленые глаза полны слез, маленький носик покраснел, тонкие губы дрожат… Без сомнения, девушка была красива, однако сейчас она являла тень самой себя. Перепуганную тень.
— Катарина, — неожиданно мягко произнес Ярга, рассеянно поглаживая левой рукой корешки книг. — Вы умная молодая женщина, сумевшая сполна использовать данные вам способности. Я полагаю, вы уже просчитали причину, по которой я пригласил вас на разговор, и знаете, что дело не в деньгах. Я вас не похищал, Катарина. Я счел, что пришло время нам познакомиться.
Слезы не высохли, губы не перестали дрожать, однако в ярко-зеленых глазах красавицы проскользнула весьма далекая от страха эмоция. Холодный расчет?
Ярга широко улыбнулся и продолжил:
— Очнувшись в предоставленной вам комнате, вы поняли, что из вас вытянули всю магическую энергию. Я надеюсь, этого факта оказалось достаточно, чтобы вы отбросили версию о похищении ради выкупа.
— Да, достаточно, — кивнула Катарина. И мгновенно, словно скинув морок, стерла с лица жалкое выражение. Сейчас перед Яргой сидела молодая, уверенная в себе женщина, попавшая в затруднительную ситуацию. Которой, например, сообщили, что ее девяностосемилетний муж умер, не успев подписать завещание. Плохо, конечно, но не смертельно. — Кто вы?
Внезапное преображение произвело на Яргу должное впечатление — он в очередной раз убедился, что не ошибся в выборе. Однако демонстрировать свои чувства не стал. Задумчиво погладил подбородок, сделал пару шагов, приблизившись к девушке, и медленно произнес:
— Катарина Штейн, урожденная Катарина Розенберг… Сменили фамилию после того, как узнали о своих магических способностях, и перебрались из Австрии в Германию. Скажите, вы экспериментировали с боевой магией?
— Кто вы такой? — четко разделяя слова, повторила девушка.
— Попытаюсь угадать некоторые события из вашего прошлого, — продолжил Ярга. Каждый из них умел искусно «не слышать» собеседника. — Вы с детства чувствовали свою исключительность, вам казалось, что вы способны совершить невозможное, совершить нечто великое: подвиг или предательство — не важно, однако… Однако время шло, но ничего не происходило. Крепло убеждение, что жизнь, настоящая жизнь, та, для которой вы рождены, проходит мимо. И это убеждение сводило с ума…
— Раздражало, — уточнила Катарина. — Я стояла у края платформы, я была готова прыгнуть на проходящий мимо поезд, но руки не слушались. Решимости полно, а руки не слушались. Это бесило.
— Но в какой-то момент вы полностью овладели собой.
— Открыла дверь.
— Пожалуй, ваше сравнение более уместно, — кивнул Ярга. — Как это случилось?
Он достал из черного бара бутылку белого вина и два бокала.
— Я жила в Зальцбурге, работала менеджером в отеле и однажды стала видеть вещие сны. Не изредка, как раньше, а каждую ночь. Не собрание образов, а четкие картины. — Катарина улыбнулась, припоминая подробности давней истории. — Я проговорилась, предупредила одного из постояльцев, что ему не следует кататься — в тот день он должен был сломать позвоночник. Манан услышал и все понял.