Паутина Шарлотты
Шрифт:
— Ты точно выразился, — ответили сестрички.
— А как вас зовут? — спросил Уилбур, дрожа от радости.
— Я скажу, как меня зовут, если ты скажешь, почему ты дрожишь, — ответила первая сестричка.
— Я дрожу от радости, — сказал Уилбур.
— Значит, меня
— А какая буква стояла посередине фамилии моей мамы? — спросила вторая.
— Буква «А», — ответил Уилбур.
— Тогда меня зовут «Аранея».
— А меня как? — спросила третья. — Подбери мне, пожалуйста, хорошее имя, только не очень длинное, не очень мудреное и чтобы язык не сломать, его выговаривая.
Уилбур задумался.
— Нелли? — предложил он.
— Чудесно! — ответила третья сестричка. — Оно мне очень нравится. Можешь звать меня Нелли.
И она изящно прикрепила окружную нить к следующей спице паутины.
Счастье переполнило сердце Уилбура, и он решил, что вполне уместно произнести по этому поводу краткую речь.
— Радость! Аранея! Нелли! — начал он. — Я приветствую вас в подвале нашего хлева. Поистине благословенна дверь, которую избрали вы, чтобы сотворить над ней свою паутину. Было бы несправедливо утаить от вас, сколь предан я был вашей матери. Я обязан ей своей жизнью. Она была восхитительно умна, прекрасна и верна до конца, и образ её навеки сохранится в моей памяти. Вам, дочерям её, я обещаю вечную и верную дружбу.
— И я обещаю, — сказала Радость.
— И я тоже, — сказала Аранея.
— И я, — присоединилась Нелли, которая между тем успела поймать комарика.
Это
Шло время, приходили и уходили месяцы и годы, и всегда рядом с ним были друзья. Ферн уже не приходила в хлев так часто. Она взрослела и избавлялась от детских привычек, как например, сидеть целыми днями на стульчике рядом с поросёнком. Но дети, внуки, правнуки и праправнуки Шарлотты год за годом жили над дверью. Каждую весну появлялись новые паучки и занимали место старых. Почти все они улетали на воздушных шарах, но всегда оставались двое-трое, чтобы не пустовал их дом над дверью.
Мистер Закерман заботился об Уилбуре до конца его дней, и к нему часто заходили в гости друзья и почитатели, потому что никто не забыл года его триумфа и чудесной надписи на паутине. В амбаре шла добрая спокойная жизнь, в которой на смену дню шла ночь, весна следовала за зимой, а осень — за летом, а сами дни бывали то грустными, то весёлыми. "Нет в мире, — думал Уилбур, — лучшего места, чем этот тёплый милый хлев с крикливыми гусями, сменой зим и лет, тёплым солнцем, полётом ласточек, скребущей крысой, скучными овцами и любезными пауками, запахом навоза и величием всего сущего".
Уилбур никогда не забыл Шарлотты. Он любил её детей и внуков, но никто не занял в его сердце места, принадлежавшего ей и только ей. Не столь уж часто встречаем мы в жизни верного друга с острым умом и метким словом, а Шарлотта сочетала в себе оба эти достоинства.