Паутина Судеб
Шрифт:
В сердце словно вонзилась тупая игла.
– А он… и не отпускал, – еле слышно шепнула я, с трудом удерживаясь, чтобы снова не расплакаться. – Лексей… мне жизненно необходим ваш совет…
– Значит, ты его получишь. – Он провел ладонью по моей голове, приглаживая встрепанные волосы, и обратился к Ветру: – Так, паренек, давай-ка ты мне поможешь самовар раздуть, пока Ванька с подружкой своей на стол соберут. Заодно покажу, как уговорить нашу огненную ящерку помочь по хозяйству.
Я окликнула Ланнан, отрешенно сидящую на лавке и невидящим взглядом уставившуюся на пляшущее в печке пламя. Дриада медленно подняла на меня усталый, словно больной взгляд, и поднялась с места, поначалу неловко помогая мне перекладывать пироги на деревянное блюдо, но понемногу приходя в себя и даже делая попытки поддержать разговор. Словно это не по мою, а по ее душу приходила призрачная свора.
Закипела вода в старинном пузатом самоваре, водруженном на стол наставником с помощью Ветра. Сильно запахло душистыми травами и лесной земляникой, спелой, только-только собранной с маленького кустика, с капельками росы на красных бочках. Откуда-то возник на столе плотно прикрытый туесок, в котором оказались пчелиные соты, полные тягучего, темного меда. Гречишный, похоже. Мой любимый.
Я невольно улыбнулась, наблюдая за тем, как наставник ставит на стол четыре расписные глиняные кружки, в том числе и мою – с ярко-красными лошадьми и отколотым кусочком с краю. До сих пор помню, как в возрасте лет десяти слезно умоляла Лексея купить эту самую кружку на какой-то ярмарке в гончарной лавке. И сколько счастья мне было, когда наставник эту самую кружку мне все-таки подарил, несмотря на явно завышенную цену, названную продавцом.
За плотно прикрытыми ставнями завывал суровый северный ветер, бились в оконное стекло из горного хрусталя колкие снежинки, а я сидела, потягивая пряный травяной настой из надколотой глиняной кружки, и впервые за долгое время ощущала себя совершенно спокойно.
Как в краткое затишье перед бурей…
Долгим был этот разговор, ох каким долгим. Поначалу мы сидели вчетвером за одним столом – мы с Ветром рассказывали о наших приключениях, то и дело перебивая друг друга, а Лексей Вестников слушал, время от времени уточняя интересующие его подробности. Чему учили Ветра, пока он был у эльфов? Какая стихия послушней всего его воле? Впрочем, об уже изученных заклинаниях наставник не спрашивал, искоса поглядывая в сторону притихшей дриады, а я не торопилась поведать ни о призрачных гончих, ни о Данте.
Время для этой темы настало уже после того, как Лексей отвел клюющего носом Ветра в мою «детскую» комнату, а я разместила Ланнан на втором этаже, где и раньше-то хранилось много чего интересного, а сейчас получился практически склад неизвестно чего. Пока я разбирала место на полу, до того заставленном не шибко легкими плетеными коробами, дважды натыкалась на побитый жизнью, сломанный пополам посох с обугленным навершием. Почему Лексей его не выбросил – понятия не имею. Даже на мой «дилетантский» взгляд вещь была безнадежно испорчена и восстановлению не подлежала, но зачем-то ведь наставник хранил ее на втором этаже, бережно завернутую в мешковину. Мало ли с какими событиями связан у него этот поломанный посох, который я когда-то давно видела в руках старого волхва.
Кончиками пальцев я скользнула по гладко отполированному ясеню – дерево почему-то было странно теплым на ощупь, словно сохранилась в нем еще какая-то непонятная мне сила. Искусная резьба сплеталась в причудливые завитки, старинные руны, вырезанные на светлом ясене, казались всплывающими из естественных прожилочек в дереве – столь тонко они были нанесены на посох. Я водила по ним ладонью и на какой-то миг осознала, что это такое. Охранное заклинание, вплетенное в предмет, сросшееся с ним настолько тесно, что, когда оно было сломано, посох разрушился. Глубокая трещина разделила вычурную рунную вязь, разломила ясень наискось.
– Интересно, кем надо было быть, чтобы сломать столь мощный оберег? – поинтересовалась дриада, выглянувшая из-за моего плеча и с интересом рассматривая посох у меня на коленях.
– Не знаю. Надеюсь только, что с этим кем-то мы никогда не столкнемся, – пожала плечами я, бережно заворачивая обломки обратно в мешковину и перевязывая сверток найденным в кармане штанов шнурком для волос.
– Ев, я бы предложила попробовать во-он те короба поставить на сундук, а то, боюсь, нам места в этом хранилище может не хватить, – улыбнулась Ланнан.
Я только кивнула, откладывая отслуживший свое артефакт в сторонку, рядом с высоким берестяным туесом, крышка которого была залита воском.
С грехом пополам после долгих перекладываний и перестановок нам с дриадой все же удалось разместить на полу два набитых душистыми сушеными травами тюфяка вместе с подушками и одеялами. Я оставила на крышке сундука зажженную свечу и уже собиралась уходить, как меня окликнула Ланнан.
Я обернулась, и на миг мне показалось, будто бы причудливая тень на стене дрогнула, принимая очертания оскаленной звериной морды. Вытянутой такой, с провалами глазниц.
Мельком виденной во время бешеной гонки по Вещим Капищам.
– Да?
– Просто… спасибо за все. – Дриада поспешно загасила свечу и принялась раздеваться в почти полной темноте.
Я еще немного постояла в дверях, а потом вышла. Значит, я все-таки была права…
Наставник терпеливо дожидался меня в горнице, устало облокотившись на полированную столешницу. Я смотрела на него и осознавала, насколько же он постарел за то время, что мы с ним не виделись. И длинная борода, и аккуратно убранные в хвост волосы окончательно поседели, словно их присыпал не тающий в домашнем тепле снег, загорелое лицо, исчерченное морщинами, похудело, скулы заострились, и лишь глаза мягко блестели в зыбком свете свечей, как молодые. Длинные, изящные пальцы волхва машинально оглаживали поверхность стола, рисуя невидимые узоры, а старинный серебряный перстень с золотисто-рыжим янтарем на мизинце правой руки выглядел каким-то тусклым, утратившим свое обычное сияние. Крошечные золотые искорки, мерцавшие в глубине камня, сейчас почти пропали, да и само кольцо потемнело, хотя раньше блестело так, будто бы его ежедневно чистили песком и мелом.
– Стар я уже стал, Ванька, на покой пора, – мягко улыбнулся наставник, пододвигая ко мне кружку с горячим, исходящим паром медвяным настоем.
– Вы еще меня переживете, – невесело усмехнулась я, присаживаясь на лавку и берясь обеими руками за предложенную кружку, согревая холодные ладони.
– Это мы еще посмотрим. – Наставник машинально огладил пышную бороду. – А теперь, Еваника, рассказывай о том, куда подевала своего аватара, меч которого ты притащила отдельно от владельца ко мне в дом, и почему водишь с собой дриаду, отмеченную Дикой Охотой. Ты ведь не ее спасти пожелала, спрятав тут, ведь так?
– Не ее. – Я подняла взгляд на Лексея Вестникова, впервые ощущая себя не просто его ученицей, а коллегой, самостоятельной ведуньей, пришедшей не под теплое и надежное крылышко наставника, а испросить совета, как у старшего волхва. – История долгая, но если кратко – Данте забрала призрачная свора, но я намерена его вернуть. Во что бы то ни стало.
– Ванька, а ты ведь не только за себя теперь отвечаешь, – покачал головой Лексей, подпирая щеку кулаком. – Ты королева и не можешь просто так отмахнуться от этой ответственности, и уж тем более – не можешь рисковать собой попусту. От тебя зависит твой народ…