Паутина

Калугин Алексей Александрович

Они отошли к костру, возле которого стоял большой медный кофейник – его содержимое всегда оставалось горячим, – разлили кофе по чашкам и присели возле изгороди.

Вскоре к ним присоединился и Камохин.

Орсон посмотрел на небо:

– Звезды исчезли. Скоро начнет светать.

– Что у нас сегодня еще по плану?

– Гнездовье чупакабр.

– Если управимся, завтра можно будет отправляться к Храму Паука.

– А я бы пожил здесь недельку-другую, – мечтательно улыбнулся Камохин. – Без чупакабр здесь будет райское местечко.

– Боюсь, в Центре нас уже потеряли, – заметил Осипов.

– Тем более, – пожал плечами Камохин. – Какая разница?

– У нас ведь неограниченные полномочия, – напомнил Орсон.

– И ты, Крис? – сурово посмотрел на

него Осипов. – Я тоже имею право помечтать, – ответил биолог.

Брейгель залпом допил остававшийся в кружке кофе и поставил ее рядом с собой на землю.

– Я – русский, – сказал он, ни на кого не глядя.

– Можно было догадаться, – усмехнулся Орсон. – И как же ты стал фламандцем?

– При поступлении на службу в Иностранный легион новобранцу выдается служебный паспорт, в который вносятся вымышленное имя, год и место рождения и прочие анкетные данные. По окончании службы бывший легионер получает полноценные документы на вымышленное имя и вид на жительство. Минимальный контракт на пять лет – и ты становишься другим человеком. Причем совершено официально.

– У тебя были проблемы с законом?

– Нет, – криво усмехнувшись, мотнул головой Брейгель. Который, как оказывается, на самом деле был вовсе и не Брейгель. И не фламандец даже. – Это у закона были проблемы со мной… Обычная, в общем, история для середины нулевых… У меня был свой бизнес. Прибыльное, хорошо поставленное дело. Я действовал по принципу «кто вкалывает, тот и получает». И поначалу все это работало. Отлично работало. Но с началом нового века все изменилось. Серьезным бизнесом стало возможно заниматься только живя не по закону, а по понятиям.

– Это как? – не понял Орсон.

– Ну, если говорить совсем уж просто, то нужно было платить за то, чтобы тебе давали возможность делать свое дело.

– Бандиты? – с сочувствием спросил Орсон.

– Если бы, – усмехнулся Брейгель. – Как раз те, кто должны были следить за соблюдением закона и порядка. Ну, я, понятное дело, взъерепенился. Решил, что они могут со мной сделать, если я-то законы соблюдаю? Оказалось, очень даже могут. Поскольку закон в России испокон веков что дышло. Кто его пишет, тот и следит за исполнением… – Брейгель протянул пустую кружку Осипову, и тот снова наполнил ее кофе. – Честное слово, противно сейчас все это вспоминать… – Брейгель сделал глоток. – Молодой был и глупый – поэтому и ввязался в заведомо проигрышную борьбу. За три года я оказался полностью разоренным и обвиненным во всем, в чем только можно, начиная с воровства на своих же собственных предприятиях и заканчивая заказными убийствами… Если бы потребовалось, то обвинили бы и в преступных связях с инопланетянами с целью захвата Земли… Благо мне тогда еще хватило ума вовремя дать деру. Иначе меня и вовсе прихлопнули бы как комара. Однако к тому времени я успел крепко ввязаться в драку. И нарыл кучу серьезного компромата на своих врагов. И, самое главное, что они об этом знали. Свалить их с помощью этих документов я не смог, поскольку они сами себе и власть, и суд. А до остального им и дела нет. Потрясающий, должен сказать, в своей беспринципности народец. Ни малейшего понятия о чести и достоинстве: сколько ни плюй в глаза – все божья роса. Я порой даже диву давался – откуда только такие берутся? Выращивают их, что ли, специально в каких-то инкубаторах?.. Однако ж сам факт того, что у меня в руках находились свидетельства их мерзопакостного бытия, видно, раздражал их, как зуд давно не мытой кожи. И на меня началась охота. Причем совершенно ясно было, что даже если я отдам им все, что у меня имеется, в живых меня все равно уже не оставят. Просто из принципа, чтобы другим неповадно было. – Брейгель улыбнулся и осторожно, чтобы не расплескать кофе, развел руками. – Мне оставалось только исчезнуть. И лучшим способом для этого, как мне тогда показалось, был Иностранный легион. Вступив в него, я получал новую личность и на пять лет обретал кров над головой и регулярное трехразовое питание. Физическая подготовка позволяла мне это сделать. А авантюризм, видно, всегда был у меня в крови. Вот так я и стал фламандцем.

– В каком году ты уволился

из легиона? – спросил Камохин.

– В начале четырнадцатого.

– И сразу попал в ЦИК?

– Почти. Три месяца отработал в частной охранной фирме. А потом один знакомый рассказал мне о наборе в службу охраны Центра Изучения Катастроф. – Брейгель улыбнулся, на этот раз в своей обычной манере, весело и немного лукаво. – Я честно прошел по конкурсу.

– А когда ты занимался бизнесом, ты не был знаком с Кирсановым? – поинтересовался Осипов.

– Встречались несколько раз на различных официальных и полуофициальных мероприятиях, – кивнул Брейгель. – Но друзьями не были. Вместе на яхте не катались и в теннис не играли. Да и наши бизнес-интересы лежали в совершенно разных плоскостях… Хотя поначалу я побаивался, что при встрече он меня признает. Но, видимо, пять лет в Иностранном легионе чего-то да стоят. Кирсанов меня не узнал… Конечно, он мог только сделать вид, что никогда прежде со мной не встречался… Только зачем ему это нужно?

– В самом деле, зачем? – пожал плечами Камохин. – Не думаю, что он вообще особо присматривается к тем, кто на него работает. Для этого у него есть менеджеры по кадрам.

– Да, мое настоящее имя… – начал было квестер.

– А вот это уже никого не интересует! – решительно перебил его Орсон. – Решил быть фламандцем – так будь им!.. Кстати, тебе это идет. Да и к имени твоему мы уже привыкли. Скажешь другое – будем постоянно путаться. Я прав? – посмотрел он на остальных.

– А что стало с теми, кто отобрал у тебя бизнес? – спросил Осипов.

– Что с ними могло стать? – непонимающе пожал плечами Брейгель. – До последнего сидели в Кремле.

Пока он не утонул.

– Что они делали в Кремле? – непонимающе наморщил лоб Орсон.

Вопрос был настолько наивный, что никто даже не попытался на него ответить.

Ну, в самом деле, как объяснить человеку, не освоившему двоемыслие, что черное – это белое? Война – это мир? Свобода – это рабство? А незнание – сила?

Да и стыдно было признаваться в том, что все это приходилось молча терпеть.

Глава 45

К утру индейцы точно подсчитали, что за ночь было убито сто пятьдесят три чупакабры.

Что и говорить, число впечатляющее.

– Я даже и не думал, что их так много, – сказал Орсон.

Алькальд же торжественно провозгласил наступающий новый день официальным праздником Сан-Хуан-Ла-Харосы – Днем Чупакабры. Отмечать который надлежало ежегодно. Жечь костры, носить тыквы на палках и танцевать в костюмах из пальмовых листьев.

– Здорово! – радостно шепнул на ухо оказавшемуся рядом с ним Брейгелю Эстебан. – Дополнительная завлекаловка для туристов!

– Согласен, – кивнул теперь уже не фламандец. – Я бы не отказался посмотреть, как празднуют День Чупакабры.

– Уж что-что, а праздновать мы умеем! – подмигнул Эстебан. – Вечером сам увидишь!

– Вечером? – Брейгель быстро прикинул в уме, во что может вылиться всенощное празднество. – Мы собирались завтра отправиться в путь.

– Ничего не выйдет, – уверенно покачал головой Эстебан. – Вас просто не отпустят.

И в этом он, пожалуй, был прав.

Местные жители были в неописуемом восторге от победы, одержанной над летающими чудовищами. Но при этом не забывали, кому они ей обязаны. Каждый считал своим долгом подойти к кому-нибудь из русских, каковым, невзирая на национальность, являлся для них и англичанин, чтобы пожать руку и произнести несколько благодарственных слов. На испанском, разумеется. Хотя и непонятно, а все равно понятно.

Однако дело было еще не закончено. Женщины могли уже начать подготовку к празднеству, а охотники, прежде чем переходить к застолью и танцам, должны были отыскать и уничтожить гнездовье чупакабр. Крис Орсон осмотрел большую часть убитых кровопийц и удостоверился, что все они лишены каких-либо половых признаков. Следовательно, он был прав в своих выводах о том, что в гнездовье чупакабр плодоносила матка. А это, в свою очередь, означало, что если оставить гнездовье целым, то чупакабрам потребуется не так много времени для того, чтобы восстановить свое поголовье.