Паутина
Шрифт:
— Не, — огорчился гонец, — кости мы трогать не станем: боимся какую заразу подхватить. Сам подумай: в бабки мы по скифским обычаям не играем, из черепов не пьем. На что нам кости? Мы же не варвары навроде вас!
За такие обидные речи Вертай велел вырвать гонцу дерзкий язык и отослать назад к Дашке, чтобы тот дословно разговор сей передал. Посланец вернулся к Гистаспу и на немецких знаках, главным из которых было постукивание ребром ладони правой по локтевому сгибу левой руки, рассказал про кукурузу. Стуча себя по ребрам и темечку, а также клацая зубами, растолковал про отеческие кости.
Дарий понял, что зашел в страну могил, плюнул в засыпанный колодец и велел поворачивать назад, повторяя
А скифский царь-ксай добрался до сколотских лесов, где основал первый в своей державе город, примкнув его к каменным стенам крепости. Был он, правда, палаточным, точнее, из шатров, но все равно Варя им очень гордился, называл Городом, а то и Городищем, добавляя превосходных степеней, чтобы кичиться перед другими кочевниками.
Прошло лет триста. В III веке до Рождества Христова, когда в далекой Сибири динлины окончательно затерялись в тайге, над скифами на берегах Днепра нависла великая угроза. Племена аланов, языгов, роксоланов, савроматов и прочих, прочих многочисленных данников от Тобола до Волги и Кавказа под общим названием сарматов решили разгромить скифов. Надоело платить дань, к тому же и формальный повод нашелся.
Скифские вожди-парадаты (ираноязычные и пра-славяне к тому времени до того перемешались, что было уже и не разобрать, где кто, всех и отличий — место жительства: леса либо степь — да и прочие соседи-праславяне влились в общий котел: улучане, росомоны, анты — только атлантов нам не хватало для полного счастья! — невры, гелоны…) брали аманатов, заложников, чтобы предотвращать восстания и задержки с выплатой дани. И не из простых, а из знати, деток племенных вождей — царьков да князьков. Поселили их на берегах Дона. Свободу сильно не ограничивали: хочешь сей, а хочешь куй… Но царственным детушкам именно это и пришлось не по душе — самим-то вкалывать. Дома привыкли, что на них другие горбатятся, были недовольны малым количеством слуг и отсутствием рабов.
И мыться детки не привыкли. Оно и понятно: кочевникам порой и скот напоить нечем, где уж тут воду на умывание тратить? Но теперь-то стали жить оседло, на реке. Воды — вволю, хоть залейся, почему бы и не умыться раз в неделю? Но те грязищу развели, вшей, блох, тараканов. Скифы придут, морщатся: «Эку вонищу развели, срамота!» Так и стали меж собой величать: «Наша срамота-то…»
Разве ж не обидно? Отписали царские детушки мамашам, что скифы над ними измываются: умываться заставляют и так просто не кормят, а велят самим на себя пахать. Да еще и срамотой обзывают. Точнее, не написали по причине безграмотности, а передали через гонцов. А гонцы, пока в горы лезли, да через реки переправлялись, срамотов в сарматов переиначили. Так маманям и передали. Те и взъярились, услыхавши незнакомое слово. Давай мужей пилить: «Это мы-то сарматы? Это наши дети — вонючие? А сами-то…»
Выдвинули новоиспеченные сарматки политически безграмотный лозунг: «Сарматы всех племен, соединяйтесь!» — и собрали что-то вроде войска амазонок. Мужьям деваться некуда, присоединились к дражайшим половинам. И вот хренова туча неумываек от Кавказа до Урала двинулась воевать скифов.
Скифы по давней привычке сражений не проигрывать сели на коней, баб и детей посадили в кибитки и, делая вид, что кочуют — война не война! — пометелили на юг и затаились в Крыму, надеясь, что сарматкам Перекоп не взять, а про броды через Сиваш и вовсе неведомо. Но объясняют по-другому: там, дескать, трава посочнее выросла. А сколоты, что по-культурней да побогаче, ринулись на запад. Остальные праславяне, что победней, привычно укрылись от дикой конницы в непроходимых лесах в верховьях Днепра и его притоков.
Сколоты, перенявшие скифскую культуру вовремя смыться, летят на запад, пошучивая: мы кочуем! Сзади, значит, сарматы несутся; самки, готовые порвать пасть любому, обидевшему детеныша, их подзуживают, а скифы-сколоты встречным-поперечным лапшу на уши вешают (не лапшу, так что-нибудь другое из теста). Сарматы, мол, произошли от совокупления скифов с амазонками. И не пристало, выходит, им с собственными детьми-то сражаться. Ну как покалечишь какого ненароком? Жалко кровиночку.
Древние писатели сообщают, что сарматы были белокуры, свирепы на вид, носили длинные волосы и бороду, вели кочевую жизнь и сражались только конными, а поклонялись мечу. То есть ничем не отличались от скифов. Так что, может, и не врали сколоты, что влили свое семя в сарматов: любые завоеватели трахают женщин покоренных народов.
Сарматы разогнались, вот-вот беглецов нагонят. Но сколоты применили невиданную по тем временам Тактику и стратегию — взяли да разделились на два потока. Парадаты ушли направо, на север, а катияры да авхаты — налево, на юг, где и спрятались. Ищи-свищи! Правая половина осела между Эльбой и Одером, где основала поселение, прозванное за удаленность Медвежьим Углом (германцы перевели топоним как Берлин). Левая половина остановилась на восточном побережье Адриатического моря, а позднее расселилась вдоль Дуная.
Сарматы с разгону мимо пролетели. Соединились с вандалами и франками, перешли Рейн, опустошили Галлию, нападали на Италию, Сицилию и Грецию. Искали скифов в будущей Франции, не нашли. Повернули на юг и угодили в Испанию. Навели и тут шороху, но скифов опять не отыскали. Мужики бы давно это дело бросили, вернулись к родным очагам, но разъяренные бабы им покоя не давали. А может, и еще чего.
И пришлось сарматам из-за бабьей придури слоняться по Африке, благо никакого Суэцкого канала тогда и в помине не значилось. Перейти из Европы в Африку можно было не замочив ног. Пока сарматы Африку прочесывали, на восточных берегах Азовского моря возросло и окрепло могучее племя гуннов. В IV веке нашей эры сарматы были разгромлены гуннами и смешались с победителями. А в VI веке опять всплыли между Доном и Волгой, чтобы теперь уже навеки затеряться в степях.
Затерялись и динлины-скифы. До того хорошо укрылись, что летописцы перестали их упоминать. Историки XX века пришли к выводу, что скифы стали зваться аланами, а те, в свою очередь, — осетинами. Такое решение вынесли на основании исторического анализа языка. Скифский и осетинский языки имеют общие корни. Но аланы упоминаются среди сарматов, гонителей скифов. Сами себя могли они преследовать лишь в том случае, ежели действительно были отделившимся скифским племенем. А если были чужим народом, данниками, то схожесть языков можно объяснить тем, что аланская знать говорила по-скифски (знать покоренных народов всегда осваивала язык победителей). Вот вам и общие корни в языках.
Но скорее всего дело в том, что ловили они не просто скифов, а смешавшихся с теми соседей-сколотов, чьими данниками являлись.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЮНОША
Глава пятая. Школа ютов
Не ходите, дети, в школу.
Классный юмор
Лес Нов плотно сидел за столом и сосредоточенно набивал желудок пищей, приготовленной неизвестно из чего, но порядком поднадоевшей за восемь лет учебы в школе ютов. Пищу — не суп и не жаркое — он ел из блестящей стальной тарелки стальной же ложкой. В этот вечер Лес впервые, наверное, не вспомнил, что из металла лучше бы понаделать оружия — сорта стали такого качества лесичи ценили куда дороже золота. Голова юноши была занята другими проблемами.