Паутина
Шрифт:
— И кто же этот глупец? — Льенна была в бешенстве, но голос прозвучал спокойно.
— Крий из дома Ястреба, — произнёс Флай.
— Доказательства?
— Письмо, отправленное ему Краспером Нолайдэ, — произнёс Саллиан, доставая из кармана конверт, который тут же выхватила Льенна. — Он сообщал ему все сведения. Они оба знали ещё перед советом о том, что принц Эларт мертв.
Саллиан говорил уверенно и принцесса верила ему. Ее глаза жадно впились в строки, написанные знакомой рукой — Льенна часто изучала отчёты советников сама.
Во дворце
— Они не смогут разрушить мир, знай, что я всегда за тебя, — произнес шепотом Флай и отстранился, словно позволил себе лишнее. Но принцесса ощутила его поддержку, как тогда, два года назад. И теперь она точно знала, что делать.
— Мы не будем проводить над ними суд, Салли. Дом, в котором живёт Крий Тройбер нужно сжечь ночью, удостоверившись, что он действительно лег в свою постель, а Краспер Нолайдэ должен случайно замёрзнуть у скалы, подвернув ногу, он ведь отправился к Северным горам? — голос принцессы звучал холодно и решительно.
— Он отправился к северным границам, скорее всего, в той стороне и начинают плести против тебя заговор, — кивнул ей Саллиан. Глаза его горели, но не огнем, а от радости, скрытой, маленькой, но такой обжигающей радости, которую он старался не показать.
Он отпустил руку принцессы, последняя волна и последний виток черной ментальной нити сорвался и опутал последний свободный зазор на сердце принцессы, накрепко сковав его в цепи. Теперь он знал все ее решения наперед.
— Если они хотят тихую войну, то я им ее устрою, — произнесла Льенна и ее губы растянулись в улыбке, больше напоминающий звериный оскал.
Глава 6. Темные времена
Саллиан смотрел из окна своего кабинета на главную площадь. В узкую щель между тяжёлыми занавесями хорошо просматривался помост, на котором палач в красном колпаке с прорезями для глаз уже в четвертый раз взмахивал своим топором. Рукоятка топора была вся покрыта бурыми пятнами, которые, по видимому, тщетно пытались оттереть.
Третий год помост является самым посещаемым местом в главном городе. Принцесса не жалела никого.
ТУК! — это вновь опустился топор, разделив плоть и врезавшись в дерево.
Сегодня больше, чем обычно, — подумал Саллиан.
ТУК!
Надо бы заканчивать эту бестолковую игру принцессы в правительницу, — решил Саллиан и задернул занавеси, погрузив комнату во мрак.
Его глаза все видели в этой темноте, как и глаза многих криассов, что остались верны жизни в темных подгорных тоннелях.
Он проводил почти все возможное время во тьме, чтобы его глаза не привыкали к свету. Он прятал хвост с ядовитым шипом под мантией, во-первых, чтобы не вселять чувство опасности в придворных и советников — слишком рано, а во-вторых, потому что он тоже чувствителен к свету, а, значит, может перестать быть ядовитым. И Саллиан часто упражнялся в раскрытии своего дара, свято хранившегося в тайне на протяжении многих поколений в его роду.
Ментальное воздействие — раньше все криассы могли управлять на расстоянии слабыми живыми существами, особенно лишенными разума. Так раньше защищались от тварей, что могут прокладывать путь даже сквозь толщи камня, — древние криассы порабощали разум и делали животное не опасным. Говорят, остались несколько родов, что затерялись в подземных тоннелях гор. Но сейчас для всех это больше сказки, которые рассказывают детям на ночь.
Однако, род Гран чудом сохранил в себе крупицы магии, которой было настолько малое количество, что, как выяснилось, передавалась только первенцам. И Саллиан получил этот дар.
Ещё с самого детства он пытался завладеть разумом маленького животного — мыши или птенца. Но смог только управлять пауком. Он долго смотрел на бедное членистоногое, что издыхая плело паутину в форме сердца.
И тогда Саллиана посетила мысль: что, если не нужно захватывать весь разум, что, если можно воздействовать поэтапно, поражая ядом лишь то, что движет всеми людьми. И он выбрал свой путь.
Если сковать сердце своей паутиной, сделав его либо жестоким, равнодушным, либо излишне сострадательным, то можно знать, какое будет следующее решение запутанного в паутину существа. Стоит только его подтолкнуть, как куклу дергать за нитки, и эта кукла сама пойдет в нужную сторону. Именно такие мысли завладели Саллианом.
Сначала это была бездомная кошка, потом уже пёс на псарне отца, что спокойно смотрел на то, как ему отрезают хвост, а потом, скорее всего от заражения, так же тихо издох.
С людьми было сложнее и немного влиять на них Саллиан смог только когда стал юношей. Фирсы были самыми стойкими и почти никогда не поддавались. Чтобы воздействовать на них было недостаточно прикосновения сквозь одежду. Саллиан должен был положить руку на голую грудь в районе сердца, и то, скорее всего, фирс бы почувствовал. По крайней мере фирса из дома Лани, за которой очень долго ухаживал Саллиан, так и не поддалась. А когда Саллиан якобы в порыве страсти положил руку ей на грудь, та решительно оттолкнула его:
— Ты что, руки перцем намазал? Почему так жжет?
Эксперимент не удался и Саллиан больше не пробовал воздействовать на фирсов.
С каждым годом его сила становилась послушнее, но вместе с тем, чем сильнее становился его дар, тем ярче разгоралась красная радужка глаз, когда он воздействовал. Это было ожидаемо, потому что древние криассы порабощали разум подземных тварей одним взглядом, и чем ярче глаза, тем больше вероятность, что они притянут внимание во тьме и в них заглянут. Саллиану же, как очень дальнему потомку чистой крови, взгляда не хватало — нужно было прикосновение.