Паутинка на глобусе
Шрифт:
– А для чего художник изобразил их всех вместе, если они никогда не встречались в жизни?
– Неизвестно, что этим хотел сказать автор, ведь он не оставил объяснений в двадцати томах, как это сделал Малевич к своему «Чёрному квадрату». Возможно, Рафаэль хотел, тем самым, показать единство всех направлений философии, формирующих наше мировоззрение.
– А кто эти два почтенных господина в центре картины?
– Слева от нас, человек очень похожий на Леонардо да Винчи, Платон. Указательный палец его правой руки направлен в небо, на мир идей. Идеи – источник всего. Сама же материя ничего не может породить. Мир идей существует вне времени и пространства. Они обладают качествами постоянства, единства и чистоты,
– Ты сам-то понял, что сказал? А можешь мне по-простому, в двух словах, объяснить, для чего людям платоновский мир идей, как ты его понимаешь?
– Попробую, хотя в двух словах это трудно сделать. Человек – посредник между миром идей и материальным миром. Я, если быть честным, когда читал, что-то запомнил, а понять до конца так и не смог.
– А справа от Платона кто стоит с толстой книжкой?
– Это Аристотель. Он в восемнадцать лет пришёл учиться в академию Платона. В дальнейшем дал толчок развитию наук: социологии, философии, политики, логики, физики, воспитывал и обучал Александра Македонского.
– А кто был учителем Платона?
– Сократ. Здесь он изображён в зелёной одежде, беседующим с Александром Македонским.
– Это тот самый философ, который выпил яд?
– Да. Афиняне обвинили Сократа в непризнании богов и развращении молодёжи. Философ отказался от защитника и помощи друзей, предлагавших ему побег, предпочёл казнь, приняв яд. Сократу принадлежат фразы, которые и сегодня в обиходе у народа. Одна из них: «Я знаю только то, что ничего не знаю, но другие не знают и этого».
– А это кто, в голубом халате, разлёгся на ступенях, словно в парилке?
– Диоген.
– Тот самый, что жил в бочке?
– Диоген провозглашал идеал аскетизма. Смысл аскетизма он видел в том, что подлинное счастье заключается в свободе и независимости. Александра Македонского Диоген попросил лишь о том, чтобы тот не загораживал ему солнце. А вот этого товарища с книгой, в окружении учеников, ты, наверняка, знаешь.
– Откуда мне знать. Сразу видно, что тоже любитель попариться – сидит в белой простыне.
– Не ёрничай по поводу бани. Это Пифагор.
– А я знаю про Пифагора то, чего ты не знаешь. Кроме того, что он был знаменитым философом, стал и олимпийским чемпионом по боксу.
– Да нет же! Чемпионом был его тёзка за восемнадцать лет до рождения Пифагора.
– А это кто такой мрачный тип, похожий на культуриста? Пишет, вероятно, жалобу на то, что в баню горячей воды не дали. Единственный, кстати, кто пришёл в сапогах.
– Никакая это не баня! Бани не бывают под открытым небом. А мрачный тип, как ты его назвала, это Микеланджело. Несколько минут назад ты видела роспись потолка Сикстинской капеллы – это его работа.
– Главными персонажами в этой картине я считаю Платона и Аристотеля. Ты со мной согласен?
– Ты права. Эти два философа находятся в центе картины. Но, посмотри сюда, на лицо человека, который стоит самым крайним справа. Рядом с ним Птолемей, держащий в руке модель земного шара и Зороастр с небесным глобусом. Узнаёшь его? Это сам Рафаэль. Он, как режиссёр в театре, смотрит на зрителей из-за кулис оценивающе, на нас с тобой. Его взгляд словно говорит: «Тысяча лет прошло. Перед картиной стоят два человека с высшим образованием, а что они знают об учениях мыслителей? Человечество развивается эволюционно. Но за эти годы далеко ли ушла философская мысль?»
– А это кто стоит справа? Что-то прячет в недрах халата. Видимо, веник. По лицу видно, что любит баньку.
– Плотин. Он систематизировал учение Платона.
Влад вновь задумчиво посмотрел на Рафаэля и будто услышал его голос: «Ты осуждаешь свою подругу за то, что она слишком поверхностно рассматривает картину и иронизирует над твоим чувственным восприятием моего творчества. Ты сейчас понял, что видел в ней только внешнее. И только через картину осознал, что в ней нет никакого духовного содержания. Пустота». Влад подумал, что если он сейчас скажет Нателле: «Я подарю тебе Звезду!», скорее всего, она ответит примерно так: «Тебе на кухне надо обои переклеить, совсем уже отваливаются». Влад мысленно сможет возразить ей: «А у меня на кухне вместо обоев будет эта картина. И не какая-нибудь глянцевая репродукция, а настоящая картина, на холсте, во всю стену. Я ещё не знаю, как это реализовать, но уверен, на моей кухонной стене будет эта картина! Я буду беседовать с философами. И, может быть, именно я, стану посредником между миром идей и материальным воплощением!»
– Что ты кощунствуешь над великим произведением! Какая может быть баня, если ты видишь, что тут присутствуют женщины?! – возмутился Влад, прекрасно понимая, что ирония Нателлы – это психологическая защита.
– А у нас в Питере есть такие бани, где вместе моются мужчины и женщины.
– А ты откуда знаешь?
– Да я сама…
– Что сама?! Была в такой бане?!
– Нет. Я сама слышала о ней от своих подруг.
– Врут они тебе!
– Не врут. Они там были.
– Значит и ты была с ними!
– Не была.
– Я тебе не верю. Не позволю себя обманывать. Не еду ни на какую Мальту, сегодня же лечу домой, в Питер. Всё! Попарились! Хватит!
Влад летел в самолёте домой, Нателла осталась в Риме. Он по-прежнему не мог успокоиться. «Зря вспылил, – рассуждал он. – Так, как Нателла, живёт большинство людей. Об этом ещё и Платон говорил. Люди, по его мнению, как бы находятся в пещере. С малых лет у них на ногах и на шее оковы, так что им не двинуться с места, и видят они только то, что у них прямо перед глазами. Люди обращены спиной к свету, и поэтому могут рассмотреть лишь свою собственную тень. А если человека заставить смотреть на свет, разве не заболят у него глаза? Когда бы он вышел из пещеры, глаза его от временного ослепления не смогли бы рассмотреть ни одного предмета. Начинать надо с самого лёгкого. Сначала смотреть на тени, затем – на отражения в воде людей и различных предметов, а уж потом – на сами вещи. И начинать надо с созерцания ночью луны и звёзд, и только потом, со временем, обратить взгляд на солнце». Эти платоновские рассуждения, как показалось Владу, весьма подходят к ситуации, произошедшей между ними возле картины. Только сейчас, в самолёте, Влад понял, что Нателлу нельзя осуждать за то, что она, говоря платоновским языком, резко посмотрела на солнце и ничего не увидела, мало что поняла. Ей требуется время и усилия, чтобы прозреть. Но нужно ли ей самой это прозрение?
2020 г.
Дитя природы
Посреди комнаты высились два рюкзака. Один, небольшой – с продуктами, другой, больше похожий на прибрежный валун – с туристским снаряжением. Мы с Пашей Зыбиным молча смотрели на них в ожидании его приятеля, обещавшего привезти водоотталкивающий состав для одежды и палаток.
Паша… Я познакомился с ним случайно, через каких-то общих друзей-туристов. Он, его Лиза, с которой у них, если верить Зыбину, дело шло к свадьбе, и я собрались на Приполярный Урал. Правда, Лиза должна была присоединиться к нам лишь в Череповце.