Паутинка на глобусе
Шрифт:
Лиза сделала шаг навстречу, но посмотрев мне в глаза, словно наткнулась на невидимую стену. В этот момент её фигура показалась мне какой-то размытой, нечёткой, готовой раствориться в воздухе. Она была совсем не похожа на ту Лизу, которую я увидел впервые в купе поезда. Сейчас она напомнила мне девушку с репродукции Ренуара, висящей в комнате Зыбина. Но в её образе теперь не было ничего притягательного для меня, а было нечто уходящее, исчезающее. Лиза резко переменилась в лице, швырнула букет и, зарыдав, бросилась в сторону от костра. Только сейчас она поняла, что потеряв одного мужчину, не приобрела другого. Жалел
Почувствовав отвращение к себе после всего произошедшего, я быстро зашагал к реке. Не раздеваясь, бросился в воду. Погрузившись с головой, присел на корточки, скрючился в позе эмбриона, словно находясь в чреве матери. Долго сидел, пока хватало воздуха, представляя, как вода смывает с меня скверну, а затем, резко выпрямив ноги, оттолкнувшись от дна, с выкриком выпрыгнул на поверхность, жадно хватая воздух, не обращая внимания ни на холод, ни на напор воды, чувствуя только очищение, словно сознавая своё второе рождение.
Сидя на камне у реки я размышлял о Зыбине, Лизе, о себе. Никого не осуждал – все люди совершают ошибки. Чтобы очиститься от греха, кто-то идёт в церковь, а мне придаёт жизненные силы природа, освобождает от всего наносного, делает мою душу чище.
Сброшенная мокрая одежда лежала рядом, похожая на шкуру змеи после линьки. Вид бурного потока завораживал. Солнечные блики, отражаясь в воде, слепили глаза. В голове звучала незнакомая мелодия. Жадно вдохнув всей грудью утренний воздух, осознал, что жив и счастлив. На душе стало легко.
А река неслась между камней, унося с собой белую пену.
2019 г.
Гусь свинье не товарищ
Иван Иванович с Николаем Николаевичем старались, если позволяла погода, каждый вечер встречаться на скамейке у подъезда. Они были знакомы уже много лет. Большой дружбой назвать это было нельзя, но подышать свежим воздухом, поговорить о текущем моменте в хорошей компании для обоих пенсионеров было приятно.
– Николай Николаевич, я вчера младшему внуку читал «Сказку о золотой рыбке». И, ты знаешь, я заметил, как меняется с возрастом наше мировоззрение: когда мне, малышу, родители читали эту сказку, я представлял себе старика и старуху дряхлеющей супружеской парой. А что получается: в старые времена девушки выходили замуж в шестнадцать лет, и, как пишет Пушкин, они прожили в браке «тридцать лет и три года». Значит, на тот момент, когда происходили события в сказке, ей не было ещё и пятидесяти лет. По нынешним меркам – женщина в самом соку. Ты с этим не можешь не согласиться.
– Раньше ты, Иван Иванович, ворчал на правительство, потом стал недоволен Волочковой, и даже Бузовой. А сейчас ты покусился на самого Пушкина, на «наше всё», – рассмеялся Николай Николаевич.
– Я реалист, и хочу, чтобы писатели отражали правду.
– А Пушкин и писал правду. В старые времена бедные люди быстро старились и долго не жили.
– Не сбивай меня с мысли. Так вот. В детстве мне казалось, что старуха была очень сварливой и вредной, допекала покорного старика. А вчера, читая сказку внуку, мне вдруг стало жалко старуху – тридцать три года она прожила со своим мужем, и к старости обзавелась лишь ветхой землянкой, да расколотым корытом. Причём сама она тоже работала всю жизнь – пряла пряжу. Детей у них не было, следовательно, всё заработанное шло только на них двоих.
– Их понять можно, Иван Иванович. В те годы не знали, что такое логистика, да и реклама была весьма примитивная.
– Не оправдывай старика. Старуха столько лет терпела нищенское существование, что она заслуживает сочувствия. Старик, ведь, должен был обеспечивать семью.
– Иван Иванович, если бы старуха не ворчала, так и старик бы трудился с бОльшим энтузиазмом.
– Здесь я с тобой не соглашусь. Если мне память не изменяет, в соответствии со вторым законом термодинамики и законами энтропии когда-то она должна была не сдержаться и вспылить.
– У меня, любезнейший Иван Иванович, гуманитарное образование, и я заявляю ответственно, что законы физики нельзя применять к литературе.
– Мир развивается по единым законам. Это люди разделили их на какие-то направления, науки, что стало значительно труднее понять Истину.
– А мог бы ты, Иван Иванович, по-простому растолковать мне, человеку далёкому от естественных наук: как можно с помощью законов термодинамики и энтропии объяснить поведение старухи в пушкинской сказке?
– Приведу пример: если кусок льда нагревать, через некоторое время он превратится в воду, а если продолжать нагрев, то вода превратится в пар. С повышением температуры вещество побывало в трёх состояниях. Вот поэтому-то старуха и стала «парить».
– Ты уж меня извини, но, кажется, про таких, как ты в народе говорят: маразм крепчал. При чём здесь кусок льда и старухины ворчания?
– От безрезультатности мужниного труда в течение тридцати трёх лет энергия протеста в старухе накапливалась и вот, в один прекрасный день, она, эта энергия, перешла в новое состояние: терпение закончилось, и старуха выплеснула на старика всё, что о нём думает.
– А почему так долго?
– Здесь, на мой взгляд, чтобы ответить на этот вопрос вполне уместно применить закон математического маятника…
– Достал ты со своими законами! Ну, хорошо, хорошо. Я могу отчасти согласиться с тобой. Но как понимать её всевозрастающие желания? Сначала ей подавай новое корыто, потом новую избу и так далее, – не сдавался Николай Николаевич.
– А ты вспомни свою жену. В начале супружеской жизни она просила тебя купить ей куртку болоньевую, потом пальто из драпа, а недавно захотела шубу песцовую. Зачем старуху осуждать? Видимо все женщины такие.
– Ты про мою жену плохо не говори! А то, хочу тебе напомнить, что я служил в морской пехоте!
– Да, да, я это помню. А ещё помню, что это было пятьдесят лет назад, – с ухмылкой сказал Иван Иванович.
– Ты меня не подкалывай! За свою Клаву я тебя на куски рвать буду!
– А ты, я смотрю, с головой не дружишь.
– Сам ты дебил! – Николай Николаевич резко вскочил со скамейки и, испепелив ненавидящим взглядом Ивана Ивановича, исчез за дверью подъезда.
2020 г.
Домбайский синдром
Домбай. Пять туристов, прибывших в отель «Эльбрус», сидели за длинным столом ресторана. Инструктор Арсен рассказывал о шести радиальных маршрутах, которые предстояло пройти за неделю. Вдруг один из туристов, высокий худой мужчина прервал его: