Пауза
Шрифт:
Старушки, как и постояльцы явочной квартиры, на это никак не реагировали – они жили в своем мирке, очерченным двором пятиэтажки. Но одному человеку все-таки было дано заглядывать за границы определенного пространства, которым являлся Торчок. Благодаря измененному сознанию он мысленно преодолевал материальные препятствия и видел то, что не могли ощутить наши персонажи. Он заглядывал в особняк напротив, в квартиру, куда постоянно наведывался ОМОН, другие помещения, здания, и даже страны. Об увиденном наркоман делился с квартирантами, когда им становилось совсем уж тоскливо. Тогда время, проведенное за игрой и выпивкой, разнообразилось обсуждением и комментариями о коллизиях человеческих судеб.
А когда у соседей по диагонали на втором этаже начинали звучать характерные звуки страстного интима – это было целое событие. Наркоман, гнусно ухмылялся, и, причмокивая губами, пуская слюни, смаковал подробности вслух. Его постояльцы с завистью качали головами, и мысленно примеряли для себя роль любовника, который усердно трудился за стеной. Однажды Торчку был задан всех интересующий вопрос, кто же является Создателем этих сцен, как был дан ответ, повергший в ступор даже таких прожженных циников как наши герои. Это оказалась женщина средних лет, до сих пор сохранившая девственность, страдающая набором жутких комплексов, и посредством графомании выражающая свои сексуальные фантазии.
Еще достоинством нарка была ментальная связь с Создателем. Но в последнее время она, увы, совершенно не прослеживалась.
В общем, наркоман был прорицателем и сказителем на данном пятачке размером в шесть квадратных метров.
Вдруг, через потеки на стекле стал пробиваться солнечный свет. Точило как-то посерел лицом и потер рукой левую сторону впалой груди:
– Убьют меня сегодня.
Кувалда вытаращил на подельника глаза:
– Чего это ты? Вот смотри, солнце выглянуло, выходит, Создатель о нас вспомнил!
Точило недобро сощурил правый глаз:
– Вот он меня и убьет.
Но Кувалда не унимался, ему совершенно не хотелось остаться без опытного напарника:
– Ну, ты что! Мы же на дело даже не выходили, вот Охотник придет и все будет чики-пуки.
– Хотелось бы, - прохрипел Точило, наливая в стопку паленой водки, и махом ее выпивая. – Эй, Торчок, слышь, какое настроение у нашего Создателя?
Наркоман вяло махнул рукой и блаженно протянул:
– Не-е, это Создательница.
Квартиранты пристально уставились на доморощенного оракула.
– Баба что ли? Вот так повезло, - Свист скривился как от зубной боли. – Не люблю я этих писательниц, у них все мужики или идиоты, или подонки, а еще козлы, кобели и импотенты.
Точило с иронией посмотрел на собутыльника:
– Интересно, а к какой твари ты себя причисляешь? Ну, то, что ты не идиот, это точно.
У Кувалды, хоть и со скрипом, все же сложилась логическая цепочка, и он по-жеребячьи заржал.
Свист обиженно поджал губы и с тоской уставился на бутылку.
В это время на улице послышался женский щебет, не похожий на бормотание ни бабы Нюры, ни Зинаиды Петровны. Подельники настороженно переглянулись между собой. Кувалда сорвался с места и подскочил к окну. Не особо высовываясь, тихо присвистнул, выкатывая глаза.
Точило просеменил через кухню и встал рядом. А Свист, который сидел спиной к подоконнику, вывернулся и тоже выглянул.
С бабульками разговаривала сногсшибательная фигуристая блондинка, с огромными голубыми глазами, пухлыми ярко-алыми губками, вздернутым носиком – ну вылитая Мэрилин Монро. На ней был короткий красного цвета, небрежно распахнутый плащ, под которым желтый топ с глубоким декольте обтягивал тугую грудь, и красная мини-юбка. Образ завершали длинные ноги с крутыми бедрами в туфлях на высоченной шпильке.
Девушка, ведя диалог с местным информационным центром, пару раз устремила взор своих прекрасных глаз в сторону вышеупомянутого окна, пытаясь что-то разглядеть за пыльным стеклом, которое предательски отражало солнечный свет, и не давало никакого ответа.
Бабки оказались довольно вредные и неохотно поддерживали разговор, со скрипом выдавая нужную информацию. Устав с ними препираться, девушка решила действовать.
В это время постояльцы «нехорошей квартиры» про себя смаковали прелести блондинки. Но тут некстати, затихшая было муха, в очередной раз сорвалась с вершины мира и истерично забилась головой о преграду. Свист со злостью прихлопнул ее ладонью:
– Достала, б… .
– Насекомое, наконец-то избавленное от бесконечных бесперспективных потуг обрести свободу, упало на подоконник, с укором подняв лапки вверх.
Кувалда, не в силах оторвать глаз от видения в красном, с восхищением выдохнул:
– Я бы ей вдул!
Точило, по-стариковски покхекивая, согласно закивал головой, поддерживая напарника.
Девушка за окном решительно метнулась в проем подъезда. Как и ожидалось, гулко хлопнула дверь. Ее хлипкая родственница, закрывающая вход в квартиру, хоть и являлась видимой преградой, звуконепроницаемостью не отличалась. Явственно процокали каблучки, отсчитав семь ступенек. Наши квартиранты затаили дыхание, прислушиваясь, куда будет держать путь небесное создание, но последующих звуков удаляющихся шагов не последовало.
Именно в их дверь требовательно постучали. Первым отреагировал Точило. Семенящей походкой, почти на цыпочках, он очутился в прихожей и прислонился к косяку. Кувалда, сопя от усердия, пристроился рядом, напрасно стараясь как можно меньше выделяться в проеме.
– Кто там? – как можно любезнее пропел Точило.
– Ваша соседка снизу, вы меня затопили!
Уголовник подавился улыбкой и уже со злостью выпалил:
– Слышь ты, овца, первый этаж, кого мы там могли затопить, бомжовник что ли?
За дверью ненадолго установилась тишина, а Точило стал перемигиваться с Кувалдой, типа – все бабы дуры.
– Здесь проживает Зоя Алексеевна? Ей телеграмма!
– Так померла она. Здесь только ее внук проживает.
– Да?
– Собеседница ухватилась за подкинутую ей спасительную соломинку.
– Тогда можно его увидеть?
– Не-е, - Уже смакуя беспомощность жертвы протянул Точило. – Хворает он, спит, в общем.
За непреодолимой преградой послышалось нетерпеливое постукивание каблучков.