Павшее Королевство
Шрифт:
Замираю, когда наши взгляды встречаются. Его, когда-то яркие лиловые глаза, теперь холодные и окольцованы черным, словно по цветочным лепесткам разбрызгали чернила.
Не могу вспомнить, когда в последний раз была так не уверена в нем, чтобы разрываться между тем, чтобы сражаться с ним, бежать от него или хотеть его. Всплыли внезапные воспоминания его губ на мне. Сейчас отлично помню это: страстный поцелуй и дрожащие руки, скользящие вниз по моим предплечьям, спине, бедрам. Звуки, которые он издавал, шепот его заверений у моей кожи.
Киаран
Киаран резко отворачивается в сторону, все его тело напрягается. Словно он берет над собой контроль, ну или, по крайней мере, пытается.
Затем он снова смотрит на меня, и выражение его лица слишком ровное, слишком сдержанное и нечитаемое. Хватаюсь за стол, не способная бежать. Не способная отступить. Не готовая сделать шаг вперед.
Голос Эйтинне в моей голове напоминает оставаться осмотрительной: "Неважно, насколько нормальным он может казаться по началу, его голод всегда побеждает. Всегда."
Он сейчас Киаран? Или Кадамах?
— Привет, — говорю я тихо.
Он целенаправленно шагает ко мне с суровым проблеском во взгляде. Угрожая? Не могу сказать. Не знаю. Хватаюсь за рукоятку меча в предупреждении, но он и взгляда не ведет на это.
"Его голод всегда побеждает. Всегда."
Вытаскиваю лезвие из ножен. На расстоянии дыхания, кончик прижимается к основанию его шеи.
Киаран замирает. Он пристально смотрит в мои глаза, и выражение его лица смягчается.
— Кэм, — шепчет он.
Это все, что мне нужно услышать. Единичный слог, как заявление между нами, признание. "Я скучал по тебе", и "Я все еще здесь", и "Я все еще я."
Роняю меч, и он грохочет по полу, тут же забытый.
Мои первые слова произнесены сквозь слезы.
— Я вошла в эту комнату, чтобы задать тебе раздражающие вопросы. Ты все еще ты?
Киаран произносит что-то шепотом, молитву? Затем шагает вперед, прижимая свой лоб к моему, и оборачивая руки вокруг моей талии.
— Уже не знаю. Спроси меня другой раздражающий вопрос. Засыпь меня ими.
Издаю смешок.
— О, Слава Богу. Беспокоилась, что мне придется вызвать тебя на дуэль.
— Ты все еще можешь, — он закрывает глаза, как будто наслаждается звуком моего голоса. — Я получаю удовольствие от хорошей дуэли, ты ведь тоже?
— Мечи или рукопашная, МакКей?
Его улыбка — самое прекрасное, что я когда-либо видела.
— И то, и другое. Неважно. Мне все равно. Просто хочу тебя, — обхватывает мою щеку. — Кэм, — произносит мое имя так, будто не может произнести его достаточно. Словно, это его молитва. Как будто я — его спасение. Затем голосом, чуть слышнее шепота: — прикоснись ко мне.
Скольжу кончиками пальцев по линии его челюсти, мой большой палец пересекает его нижнюю губу. Выигрываю время, прежде чем объясню ему все. Мне столько нужно сказать.
— Ты, наверное, задаешься вопросом…
— Не заканчивай пока свое предложение, — говорит Киаран, нежно подталкивая меня к столу. Он оттягивает ворот моей рубашки в сторону, чтобы прижаться поцелуем к моему плечу. — Вместо него, я предпочитаю это.
— Ты даже не представляешь, что я собиралась сказать.
— Что-то о том, как ты ожила, почему твои глаза выглядят подобным образом, и почему твоя сила ощущается по-другому, — губы Киарана следуют к моей ключице, когда он начинает расстегивать мою рубашку. Целуя ниже, пока не обнаруживает шрам над моим сердцем. Когда он отшатывается назад, чтобы посмотреть на него, черное кольцо вокруг его радужки наливается кровью, и волоски на моем теле встают дыбом. Никогда прежде не видела, чтобы его глаза делали так.
— Это так же касается наших миров, висящих на волоске, наших жизней и неизбежного утомительного сражения. У меня правильное представление?
— Боюсь, что так.
Радужки глаз Киарана снова становятся лиловыми.
— Тогда не говори мне пока. Я бы предпочел притвориться хотя бы на краткий момент, что мир может сам себя исправить, — он наклоняется ближе, кончики пальцев проходятся по моему шраму и скользят ниже, ниже и ниже, расстегивая. — Прикоснись ко мне сильней. Целуй меня. Произноси мое имя, — каждая просьба сопровождается еще одним горячим касанием его губ, рук и новой расстегнутой пуговицей. Еще одной. И еще. — Мне нужно быть уверенным.
— В чем?
— Что ты реальна, — затем он прижимается мучительно нежным поцелуем к моим губам, который я едва чувствую. Потом еще одним, сильнее. — Скажи мне, что ты реальна.
— Я реальна, — шепчу я. — Все еще здесь. Могу задать тебе еще больше вопросов, если хочешь.
— Позже, — говорит он.
Затем губы Киарана оказываются на моих. Жестко. Отчаянно. Словно он не может получить достаточно меня; как будто я собираюсь исчезнуть, как будто бы в любой момент он может проснуться и меня здесь не будет.