Пай-девочка
Шрифт:
А потом наконец скажет: «Извините, но занято. Я жду подругу. А ваше лицо мне знакомо». Тут я и раскрою карты. Улыбнусь и своим обычным голосом скажу: «Юка, да это же я, Настя! Ага, не узнала!» Она близоруко прищурится, растерянно улыбнется. С этой минуты и начнется наша новая дружба, дружба двух красавиц, роковых женщин, уверенных в себе разбивательниц сердец. Я, конечно же, не буду больше работать её секретарем. Мы будем встречаться каждый день, ходить на дискотеки, в рестораны, казино, на мировые премьеры, бега и… где там ещё обычно отдыхают красавицы?
Но
— Явилась! Ну, наконец-то стала похожа на человека! Более или менее. — Она дежурно чмокнула меня в щеку, а губы её были сухими и горячими.
— Правда, здорово меня подстригли? — похвасталась я, а потом, подумав, добавила: — Все мужики в метро на меня пялились!
— Да ну? — прищурилась Юка. — С чего бы это?
— Как будто сама не знаешь. Я стала красивой. Скажешь, нет?
— Ага, и скромной к тому же, — засмеялась Юка. — Честно тебе сказать? Ты выглядишь как хорошо причесанная бочка.
— Что ты имеешь в виду? — насторожилась я.
— Маленький рост. Толстый зад. Немодное отвратительное платье. А сверху — более или менее приличная прическа. Она, конечно, отвлекает внимание от всего вышеперечисленного. Но не слишком.
— Ты просто завидуешь! — вырвалось у меня.
Хотя лучше бы я промолчала.
Юкины накрашенные бледно-розовой помадой губы искривились в усмешке.
— Завидую, значит? — вежливо переспросила она.
— Ну… я имела в виду…
— Ты имела в виду, что я тебе завидую? — подсказала она. — Ну, конечно, у меня столько поводов для зависти.
— Ладно, извини. — Мне даже расхотелось есть.
— Дура ты. Я не завидую. А говорю так, потому что хочу тебе помочь. Хочу, чтоб ты стала красивой. Стройной. Модно одетой.
— Но что же делать, если хорошая фигура не дана мне от природы?
К нам подошла официантка в белоснежной накрахмаленной блузе.
— Что кушать будем? — ненавязчиво улыбнувшись, спросила она.
— Мне ещё один двойной кофе, салат «Стройность» и минеральную воду! — не заглядывая в меню, распорядилась Юка.
— А мне жареный картофель со сметаной, чай и шоколадное пирожное.
— Принесите ей тоже салат «Стройность» вместо картошки. И никаких пирожных, — приказала она.
А что такое салат «Стройность»? — подозрительно поинтересовалась я.
— Жуткая вкуснятина. Зерна проросшей пшеницы, немного сырой морковки и листья салата.
— Эй, ты что? Я же не наемся этой гадостью? — взбунтовалась я. — Я же не обедала. И потом, в этом кафе мои любимые пирожные.
— Все. С сегодняшнего дня начинаешь меньше жрать. И больше ходить пешком. И ещё четыре раза в неделю посещаешь плавательный бассейн вместе со мной.
— Но зачем?
— Будем исправлять ошибки природы! — безмятежно улыбнулась она.
Через некоторое время я действительно немного похудела, моя талия была на целых три сантиметра тоньше Юкиной. Наверное, я могла бы похудеть и быстрее, если бы в точности выполняла все её рекомендации. Но беда в том, что я урожденная сластена. Конечно, в присутствии Юки я не позволяла себе и сладкого чаю, зато одинокий ужин часто скрашивала калорийными булками и песочными пирожными, промазанными клубничным вареньем. К тому же я, что называется, склонна к полноте. В отличие от моей Юки, которая может хоть каждый день есть шоколадные пломбиры и песочные торты — все равно её щеки останутся пикантно впалыми, а бедра — по-подростковому узкими.
— На самом деле от природы я не так уж хороша, — иногда говорила мне Юка.
Вообще-то она не любила себя ругать, но, пребывая в определенном настроении, могла посетовать на какой-нибудь из своих недостатков, которые мне, почти в нее влюбленном, казались полностью надуманными.
Юка говорила:
— У меня широкая кость. Ты никогда не замечала, Настя?
— Никогда, — честно призналась я.
— Это хорошо, — улыбнулась она, — значит, я талантливо умею это скрывать. На самом деле у меня не такая уж и маленькая попа. Просто я умею выбирать правильные штаны.
— По-моему, ты очень красивая.
— Спасибо, милая. А вот ты… — Она язвительно улыбнулась. — Ты, Настя, одеваться не умеешь вовсе.
— А что поделаешь.
— Как это что? Ты разве не хочешь измениться?
— Хочу, — уныло сказала я, хотя вовсе не была уверена в искренности своего стремления к переменам.
— Ну, вот видишь! — обрадовалась она. — И я тобой непременно займусь. Не можешь же ты вечно выглядеть как престарелая учительница химии.
И она не обманула.
К сожалению.
Однажды она напросилась в гости. Выпив чашку чаю и вежливо просмотрев альбомы с моими школьными фотографиями (просмотр она сопровождала не слишком лестными комментариями типа — «О, какие у тебя были толстые теки!», «Слушай, ты что, считалась самой уродливой девочкой в классе?«), она отправилась к стенному шкафу и вытряхнула всю мою одежду на пол. Я не сопротивлялась. Впрочем, сопротивляться Юке — это все равно что стать на пути у идущего в атаку танка.
— Так, это что за тихий ужас? Так, а эту кофточку тебе, наверное, подарила бабушка! — бормотала Юка, перебирая мои наряды. Я заметила, что большую часть вешен она складывает в объемистый пакет, и сразу заподозрила неладное.
— Что это ты собираешься делать с моими вещами?
— Ты имеешь в виду с этими, в пакете? А, так это мы сейчас отнесем на помойку, — добродушно объяснила она.
— Что значит на помойку! — всполошилась я. — А что же мне носить?
— Пока будешь носить то, что я не выбросила. Черные брючки и черную водолазку. А на днях я тебе принесу новые вещи.
— Юка!
— Что Юка? Я добра тебе желаю, дурища. Потом благодарить меня будешь. Кто ещё, кроме меня, тобой займется?
Новые вещи появились у меня уже к вечеру. Все они были немного поношенными, зато, по мнению Юки, подходили мне идеально.