Печали веселой семейки
Шрифт:
— Впрочем, — вещал знакомый мужской голос, — я дам тебе еще один шанс. Я слежу за тобой и все про тебя знаю. Так вот: я позвоню еще раз завтра днем. Если за это время ты не сделаешь ни одного опрометчивого шага, я готов тебя простить. Но если нет, тогда жди больших неприятностей. Подумай хорошенько.
Мои подозрения усилились еще больше. Я уже поняла, что ни на что более серьезное, чем угрозы, звонящий не пойдет — если бы он хотел со мною разделаться, то сделал бы это давным-давно. Кроме того, я вдруг подумала об одной детали. Я даже обозвала себя идиоткой, сетуя на то, что сразу не обратила на нее внимания. Ну конечно: телефонный незнакомец даже не знает номера моего мобильника! Городской номер он, вероятно, узнал в
Если бы я захотела, я смогла бы избежать звонков с угрозами, просто-напросто переехав в мою так называемую конспиративную квартиру. Квартира досталась мне по наследству от бабушки, и я ею время от времени пользуюсь, если хочу уйти от надоедливых подозреваемых, наемных киллеров и всякой прочей дряни. Но сейчас я ни за что так не поступлю. Из принципа! Стану я бояться каких-то там преступников-самоучек, которые не умеют даже нормально, грамотно угрожать по телефону! Еще чего не хватало! Да таким преступникам слюнявчики надо повязывать и кормить их с ложечки детским пюре!
Сегодня днем я поймаю этого, с позволения сказать, преступника и все выведаю у него. Ведь вряд ли он захочет отдуваться за Терентьева, и если правильно повести на него психологическую атаку, то он расколется как кокос, свалившийся с пальмы.
А пока надо было спровоцировать злодея-неудачника на новый телефонный звонок. Я засунула порядком надоевший мне черный парик и очки с простыми стеклами в пакет — отдам их Светке-парикмахерше. Придется еще извиниться за потерянную контактную линзу, ведь линзами тоже снабдила меня она. Потом я позвонила Каминскому и договорилась о встрече. Если мой телефонный недоброжелатель следит за мной, то наверняка выдаст себя очередным звонком. Тут-то я его и сцапаю!
Каминский сказал, что к нему в особняк можно приезжать хоть сейчас, он ждет от меня отчета о расследовании. И я решила не откладывать дело в долгий ящик.
Ничего не изменилось с тех пор, как я последний раз была в этом особняке. Те же башенки, те же витражи, та же мелодичная трель дверного звонка. Изменилось только мое настроение. Из делового и торжествующего, каким оно, если помните, было во время первых двух посещений замка «благородного рыцаря» сэра Каминского, оно превратилось в достаточно беспокойное.
А повод для беспокойства у меня был. Я боялась, что Каминский, разочарованный во мне из-за того, что я так долго копаюсь с расследованием, решит поручить его кому-то другому, в то время как я собралась нынче дернуть за очередную ниточку, которая наверняка — теперь я в этом почти не сомневалась — приведет меня к разгадке. Впрочем, точнее будет сказать не к разгадке, а к доказательствам, поскольку в поведении Терентьева вчера вечером я ясно как божий день видела попытку — и достаточно удачную, раз я до сих пор вожусь над порученным мне делом, — увильнуть от моих расспросов, которые, конечно же, дали бы доказательства правоты моих подозрений.
Честно говоря, я продолжала охотиться за преступником не только из-за гонорара Каминского, хотя он и играл не последнюю роль в моем энтузиазме, но и просто из спортивного интереса. Мне до смерти хотелось припереть к стене преступника, который доставил и продолжает пока еще доставлять столько хлопот.
— Итак, — начал Каминский, когда меня провели к нему в кабинет, — чем можете похвастаться на сей раз?
Ничего не скажешь — разговор начался с места в карьер, и мне пришлось сразу отвечать по существу на
— О, Георгий Николаевич, — начала я, кокетливо взмахнув ресницами, таким сладким голоском, что мне самой от него стало противно, — вы поистине деловой человек, если начинаете разговор прямо по существу. Я восхищаюсь вашими деловыми качествами, — пропела я, мысленно усмехнувшись последнему высказыванию: вряд ли под деловыми качествами надо понимать провокации и сбор компромата.
Но, кажется, мои слова пришлись Каминскому по душе. Во всяком случае, на его строгом, соответственно ситуации, филинообразном лице появилось некое подобие улыбки. Но, вспомнив, зачем он меня сюда позвал, Каминский вновь придал своему лицу строгое выражение и предложил:
— Давайте о моих деловых качествах поговорим потом, если пожелаете. Сейчас меня интересуют, боюсь, не мои собственные, а ваши деловые качества. Собственно говоря, я требую у вас отчета о расследовании. Далеко ли вы продвинулись?
— Вообще-то говоря, я и в самом деле продвинулась далеко. Проверила всех подозреваемых, выяснила, кто из них мог совершить похищение…
— Я требую, чтобы вы назвали его имя, — перебил меня Каминский.
Что? Он думает, что мною можно командовать? Ну он и… У меня чуть было не вырвалось многоэтажное ругательство, но я взяла себя в руки. Нельзя портить отношения с клиентом, который еще не заплатил мне полностью за мою работу. А мне, между прочим, деньги очень нужны. И не только на собственные потребности. Мне ведь необходимо поделиться доходами с этого дела со Светкой-парикмахершей, потому что именно она работала над моим новым имиджем «бизнес-вумен» и, кстати говоря, в чем-то даже рисковала. Пронюхай кто, что Таня Иванова и Лада Красовская — одно и то же лицо, пострадать могла бы и Светка, так что не заплатить ей было бы с моей стороны просто свинством.
В общем, я снова курила «Петр Первый», но надеялась, что смогу сегодня улучшить уровень своей жизни щедротами клиента. И тем не менее назвать сейчас имя главного подозреваемого я не могла, потому что у меня не было на руках никаких доказательств его виновности. Кроме того, я вовсе не собиралась сообщать Каминскому, какими способами я действовала, пытаясь эти самые доказательства раздобыть.
Словом, я вежливо кашлянула и сказала:
— К сожалению, Георгий Николаевич, в интересах же расследования я не смогу на сегодняшний день назвать вам его имя. Лишь после того как я раздобуду неопровержимые доказательства, что будет, думаю, не далее чем сегодня, — я говорила наугад, но почти с полной уверенностью, помня о том, что сегодня должна вывести на чистую воду неизвестного телефонного недоброжелателя, — я смогу не только назвать имя преступника, но и вернуть вам документы. А пока…
— Да вы издеваетесь надо мной! — завопил, вскочив с кресла, Каминский. — И это все, что вы можете сказать мне на третий день расследования? Да еще имея все те данные, которыми я пожертвовал ради вас?
«Не ради меня, а ради сохранности собственной толстой шкуры», — мысленно уточнила я, но вслух, естественно, ничего не сказала. А мой клиент продолжал орать:
— И к чему тогда был ваш глупый маскарад на автосалоне? Я думал, что сегодня вы придете с готовым результатом. Я-то считал вас специалистом в своем деле, а вы, похоже, можете распутывать только хитрости вздорных истеричных баб, которым место в психушке, — побег с любовником да кражу денег, которые я сам подложил в сейф на этот случай!