Печальные ритуалы императорской России
Шрифт:
Комиссия посылала запрос петербургскому обер-полицмейстеру с требованием обеспечить явку в комиссию всех отставных чиновников, оговаривая, что они должны были иметь свои мундиры. Комиссия собирала немедленно необходимых для работы чиновников по различным ведомствам. Члены комиссии осматривали в Петропавловской крепости вещи, оставшиеся от прежних погребений и хранившиеся под соборной колокольней.
Для оформления зримого образа – декораций печального действа – Комиссия вызывала из Академии художеств двух художников, в чью задачу входило написание или исправление гербов, знамен и создание проекта убранства Траурной залы и церквей, где проходило прощание с императорским телом. В состав Печальных комиссий обычно входили самые известные архитекторы и художники своего времени, такие как Л. Каравак, Д. Трезини, М. Г. Земцов, А. Ф. Кокоринов, Б. Бренна, Дж. Кваренги, О. Монферран и др.
Земная жизнь императора заканчивалась, но история продолжалась. С момента смерти начиналось создание легенды о правителе.
425
Путеводитель по С.-Петербургу. Образовательные экскурсии. СПб.: Издание С.-Петербургского городского общественного управления. 1903. Репринтное издание. Л.: СП Икар, 1991. С. 13.
Традиция посмертной фиксации облика выдающегося человека, особенно монарха, была широко распространена в Западной Европе. Россия никогда не существовала изолировано от остального мира, а со времени правления Петра I, когда ощущение сопричастности европейской традиции начало наиболее сильно ощущаться в России, посмертные изображения наиболее статусных персон стали обычным и, более того, необходимым явлением.
В Европе сохранились посмертные маски Генриха IV (Франция, умер в 1610), Карла XII (Швеция, 1682–1718, скульптор С. Жоссе), Фридриха II (Германия, 1712–1786, скульптор Й. Экштайн). Во времена Петра I писали посмертные портреты и снимали маски с лиц его родственников и сподвижников, но они, очевидно, не дошли до наших дней. Безусловно, в каждом отдельном случае вопрос о снятии маски с лица усопшего решался отдельно. Известно, по крайней мере, несколько дошедших до наших дней посмертных масок, помимо Петра I это маски императоров Александра I [426] и Николая I. [427] Сохранились посмертные маски Александра I [428] и Александра III.
426
Посмертная маска Александра I. По оригиналу 1825. Гипс. ГИМ, инв. № ИЗО-94559/ИIV-1622 // Александр I. Сфинкс, не разгаданный до гроба: каталог выставки. С. 169, 257.
427
Скульптор П. Клодт фон Юргенсбург.
428
Подлинник хранится в музее Российской Академии художеств СПб. Маска снята М. Чижовым.
Кроме снятия маски с лица усопшего с начала XVIII в. была распространена практика писания посмертных портретов. О портретах Петра I на смертном одре говорилось в предыдущей главе. Традиция была продолжена в дальнейшем. Художник К. Е. Маковский в 1881 г. создал проникновенный портрет императора Александра II на смертном одре, он хранится ныне в Государственной Третьяковской галерее. На портрете знаки отличия на груди у покойного императора отсутствуют. [429]
429
Палеолог М. Александр Второй и Княгиня Юрьевская. М., 2007.
Во второй половине XIX в. к посмертным маскам и писанию портретов добавилось фотографирование усопшего монарха. Сохранились фотографии Александра II, [430] Александра III, [431] многих великих князей. Практика последнего фотографирования распространилась широко в русском обществе, захватив собой не только представителей высшего эшелона власти, но и проникнув в самые разные группы народа.
430
ГАРФ.
431
ГАРФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 1304. Л. 1 Император Александр III на смертном одре. Ливадия. 20 октября 1894. Фотограф Орлов.
Для сценографии последнего главного выхода монарха на мировую сцену требовалось оформление собственно сцены. В данном случае эту функцию выполняла Печальная зала, ее оформлением занимались архитекторы, художники и декораторы. Для оформления Печальной залы Летнего дворца и Петропавловского собора во время похорон императрицы Анны Иоанновны Печальная комиссия привлекла архитекторов М. Земцова и И. Я. Шумахера, художника Л. Каравака и резчика К. Оснера. В траурных мероприятиях 1796 г. принимали участие архитекторы В. Бренна и Дж. Кваренги. При похоронах императора Александра I архитектор В. П. Стасов готовил пространство в церкви Царскосельского и Чесменского дворцов, К. И. Росси – в Казанском соборе, О. Монферран – в усыпальнице императоров в Петропавловском соборе. Помощниками к ним были определены Л. Руска, Д. Адамини, И. Ф. Лукини, А. М. Горностаев, чертежниками С. И. Гальберг, Ткачев, А. Н. Штакеншнейдер. [432] О. Монферран участвовал в работе нескольких Печальных комиссий: императоров Александра I и Николая I, императриц Елизаветы Алексеевны и Марии Федоровны. Обычно для составления проектов приглашались несколько архитекторов, это связано с большим объемом работ и необходимостью их скорейшего выполнения. Печальную залу в Зимнем дворце для прощания с телом императрицы Марии Федоровны в 1828 г. оформлял архитектор Франц Иванович Руска. [433] Все работы в своей жизни он производил по проектам других архитекторов и, возможно, лишь построенный им Сastrum Doloris для вдовствующей императрицы был его собственного сочинения. Архитектор Г. Э. Боссе создавал проекты траурного убранства во время похорон императрицы Александры Федоровны, [434] архитектор Г. Ботта выполнял подобную работу в 1894 г. для подготовки погребения императора Александра III.
432
Александр I. Сфинкс, не разгаданный до гроба. С. 167–168.
433
Руска Франц Иванович (Руско) – архитектор ведомства Кабинета Его Величества (род. в 1785), возможно, брат известного Луиджи Руска.
434
Гендриков В. Б., Сенько С. Е. Петропавловский собор. С. 126.
Все проекты убранства Печальной залы, Петропавловского и других соборов, так же как и рисунки Печальной колесницы с балдахином, гроба, табуретов под регалии, траурных канделябров, люстр и пр., поступали на рассмотрение новому императору и после Высочайшего утверждения определялись к исполнению.
Для подготовки шествия Печальная комиссия запрашивала из Артиллерийского арсенала знамена, гербы и жезлы по реестру, заказывала элементы траурной государственной символики.
Такие символы царской власти, как бармы, крест, цепь и т. д., в императорской России уже не имели особого значения в церемониях. Необходимый в коронационных торжествах трон заменяло возвышение – «трон», как он назывался в описаниях, под одр с гробом усопшего монарха. Если сравнить коронационные и траурные церемониалы, то окажется, что определенные элементы были задействованы в разных спектаклях театра власти. Например, неиспользованной в похоронных мероприятиях оставалась государственная печать, несомая в коронационном шествии. Некоторые из корон, количество и наименование которых разнилось в зависимости от конкретного исторического момента и личности покойного, могли быть востребованы исключительно в похоронном церемониале.