Печальные ритуалы императорской России

Логунова Марина Олеговна

Великим князьям полагался военный мундир в зависимости от звания усопшего. На женщин надевали парадное, обычно светлое платье. В этом отношении «основным», т. е. образцовым для подобных случаев, стал церемониал погребения цесаревны Анны Петровны, составленный графом Ф. Санти в 1728 г.: «…тело покойной одето в серебряное глазетовое платье с длинным шлейфом, вокруг обшитое золотым флером, сверху надета лента ордена Св. Екатерины, но без креста». [490] За неимением достойных примеров для составления ритуала и в связи с тем, что он не отыскал церемониалов погребения малолетних дочерей Петра I, в составлении которых мог принимать участие их отец, граф Санти вынужден был руководствоваться примерами иностранных

490

РГИА. Ф. 473. Оп. 3. Д. 231. Л. 2, 2 об.

Император Павел I на смертном одре. Гравюра XIX в.

государств, в первую очередь австрийского и французского, «как славнейших дворов», всегда являвшихся ориентирами в организации придворной жизни в России с начала XVIII в. Императрица Елизавета Петровна была одета в «богатое парчовое платье с золотыми травами по серебряной земле», [491]

что в переводе на современный язык означает: платье было из серебряной парчи с вытканными на ней золотыми нитями узорами. Екатерина II была «облачена в русское платье из серебряной парчи с золотой бахромой с поэндишпаном и длинным шлейфом». [492] Императрица Мария Федоровна сама одела свекровь с помощью комнатных девиц и камердинеров, помогавших ей несколько раз поднимать тело для надевания платья. [493] На императрице Елизавете Алексеевне было «платье белое, русское, глазетовое, гарнировано (украшено. – М. Л.) питинетом (кружевом. – М. Л.) с серебром, сверху орден Андрея Первозванного – звезда и лента», [494] на руках – белые лайковые перчатки, на ногах – белые атласные башмаки. В подобном русском платье из серебряного глазета с длинным шлейфом хоронили императрицу Марию Федоровну в 1828 г. [495]

491

РГИА. Ф. 473. Оп. 1. Д. 193. Л. 4.

492

Церемониал Высочайше конфирмованный Его императорским Величеством // Шереметев Н. П. Дежурства при императрице Екатерине II. С. 37–42.

493

Ф. 473. Оп. 1. Д. 202. Л. 72.

494

РГИА. Ф. 516. Оп. 1/28/1680. Д. 130. Л. 44.

495

РГИА. Ф. 473. Оп. 3. Д. 835. Л. 24.

Одетое и набальзамированное тело укладывали на парадный одр или кровать, служившую монарху при жизни, обитую малиновым бархатом и серебряным флером, подбитым золотым газом и с такими же вензелями покойного, и относили в Почивальную, где продолжалось дежурство и чтение Евангелия.

Следующим актом похоронного действа было перенесение тела в Тронную комнату, для чего там снимали трон, и, после утверждения новым императором церемониала, в назначенный день и час вся царская фамилия собиралась в спальне, где уже находился Санкт-Петербургский митрополит с членами Святейшего синода, придворным духовенством и певчими. Всем раздавались свечи. Пожалуй, самым важным моментом данной церемонии было возложение на главу усопшего монарха специальной погребальной короны, что выводило действо на уровень акта, сходного с коронованием и значительно отличало императорские похороны от погребения любого из его подданных. Верховный маршал подносил на золотой глазетовой подушке новому монарху специально изготовленную корону, которую его величество надевал на голову усопшего родителя или родственника.

Погребальные короны

Придворному ювелиру заказывали после смерти монарха две серебряные вызолоченные короны по форме императорской, одну – для возложения на главу усопшего государя, а другую – для несения в Печальном кортеже. Вопреки распространенной версии об использовании только драгоценных металлов и камней в XIX в., короны делали из серебра и золотили, они были простыми, «без каменьев, внутри. малиновые бархатные шапки, подбитые атласом», [496] впрочем, и Большая Императорская корона также имела внутреннюю малиновую бархатную шапочку. Этот венец предназначался для надевания на голову усопшего монарха, и в нем правителя хоронили.

496

РГИА. Ф. 473. Оп. 3. Д. 205. Л. 6.

Специальные похоронные венцы надевали на голову усопших. В этом деле могли возникнуть и некие затруднения, как это случилось, например, после смерти императрицы Елизаветы Петровны. [497] Вначале ее голову украшала корона с многочисленными бриллиантами, но потом ее сменила специально сделанная траурная золотая корона, в которой императрицу и похоронили. Работа над погребальным венцом была поручена ювелиру Георгу Фридриху Экарту, но его постигла неудача: его корона оказалась мала, потому что голова покойной императрицы распухла, и надеть на нее украшение оказалось невозможно. Данным обстоятельством воспользовался соперник Экарта ювелир Жереми Позье, сделавший погребальную корону на винтах и сам с помощью щипчиков расширивший нижний обруч до необходимого размера, осуществив, таким образом, пригонку короны прямо на голове усопшей. Несмотря на то что отреставрированная бриллиантовая корона Экарта все же занимала свое место среди регалий Елизаветы Петровны, возложенная на специальный табурет рядом с ее гробом, оплошность Экарта позволила Позье потеснить конкурента.

497

Кузнецова Л. К. Петербургские ювелиры: век восемнадцатый, бриллиантовый. М., 2009. С. 139–140.

Во время подготовки к совместным похоронам Екатерины II и Петра III уже 17 ноября 1796 г. «художники Теремины» (братья Пьер-Этьен и Франсуа-Клод Термен) подали счет за изготовление двух императорских золотых корон, [498] скорее всего, ювелиры Термен делали короны для украшения головы усопших в гробу. На голову Екатерины II и Петра III по церемониалу, утвержденному императором Павлом Петровичем, возлагали Императорскую корону, которую перевозил А. Б. Куракин из Зимнего дворца в Александро-Невский монастырь и обратно. Павлом I было дано особое указание относительно возложения короны на голову Екатерины II: «Когда Castrum Doloris и траурная зала будут готовы, то по приказу их императорских величеств тело камергеры положат в гроб, ее императорское величество наложит на тело усопшей корону, тело будет перенесено в Печальную залу и поставлено будет на Castrum Doloris». [499] 25 ноября назначенные чины собрались в комнату перед кабинетом императора для принятия короны, которую нес вице-канцлер князь А. Б. Куракин с ассистентами. Торжественная процессия перевезла корону в Александро-Невский монастырь. [500] Император вошел в царские врата, взял с престола приготовленную корону, возложил на себя и потом, подойдя к останкам родителя своего, снял с главы своей корону и при возглашении вечной памяти положил ее на гроб почившего императора. Церемония происходила утром, а в 12 часов пополуночи того же дня назначено было перенесение короны для надевания на голову Екатерины с такой же церемонией, как возлагали ее на гроб Петра III те же особы. [501] Это была «регалия», однако существовала и погребальная корона, которую императрица Мария Федоровна возлагала на главу усопшей императрицы. [502]

498

РГИА.

Ф. 468. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3912. Л. 78, 79.

499

Церемониал, Высочайше конфирмованный Его императорским Величеством; Повестка // Шереметев Н. П. Дежурства при Екатерине II. С. 40.

500

РГИА. Ф. 473. Оп. 1. Д. 202.

501

РГИА. Ф. 516, Оп. 1/28/1618. Д. 82. Л. 8, 8 об., 9.

502

РГИА. Ф. 473. Оп. 1. Д. 202. Л. 17 об.

Считается, что возложением Большой Императорской короны на гроб Петра III, император Павел I, серьезно относившийся к вопросам церемониала, в траурных мероприятиях, посвященных его матери Екатерине II, соединил условно и коронационные торжества по отношению к своему отцу: возложив корону на гроб своего отца, он компенсировал лакуну – недостающий элемент в государственных ритуалах, – не осуществленную коронацию Петра III. После того как были соблюдены все формальности, император Павел Петрович восстановил справедливость: во-первых, он соединил семью – отца и мать, во-вторых, он перезахоронил тело отца согласно статусу покойного и сложившейся традиции в усыпальнице Российских императоров Петропавловском соборе. Трудно сказать, насколько утверждение о посмертной коронации Петра III верно, ибо возложение короны на голову монарха и возложение второй короны на гроб усопшего вполне соответствует российской и международной практике королевских, царских и императорских похорон того времени. Для определения статуса монарха требуется присяга, принимаемая его подданными, и день ее принятия является отправной точкой для отсчета времени его правления. Собственно коронация как театрализованное государственное действо является великим представлением театра власти, но ничего не добавляет к титулу правителя. Однако наличие нескольких корон, причудливо применяющихся в церемониях, когда каждое движение, каждая деталь не случайны, а наполнены глубинным смыслом, заставляет задуматься об особенности данного церемониала.

Ювелир Пьер-Этьен Термен делал погребальную корону и для самого императора Павла I. [503] Корону на голову отца возложил 16 марта 1801 г. Александр I при переносе тела убитого императора в Тронную залу из Опочивальной. [504]

Л. Кузнецова в своей монографии, посвященной ювелирам, работавшим по Высочайшему заказу, в главе о погребальных коронах для Екатерины II, Петра III и Павла I пишет: «Трудно утверждать с уверенностью, уцелели ли эти погребальные венцы, когда после 1917 г. вскрывались в Петропавловском соборе гробницы членов рода Романовых». [505] В том, что происходило в Петропавловском соборе после его закрытия в 1919 г. в течение нескольких следующих лет, существует масса неясностей, но о вскрытии захоронений Павла I, Екатерины II и других императоров говорить не приходится. Множество слухов и мифов окружает эту тему, однако автор данной работы считает, что, скорее всего, вскрытий царских захоронений в послереволюционное время не происходило, в противном случае в руках исследователей рано или поздно оказались бы документы, подтверждающие сей факт, однако таких документов не имеется. Известные вскрытия склепов, производившиеся в Петропавловском соборе, были обусловленными конкретными причинами и исследователям известны.

503

Кузнецова Л. К. Петербургские ювелиры. С. 383–385 со ссылкой на РГИА. Ф. 468. Оп. 2. Д. 1426. Л. 33.

504

РГИА. Ф. 473. Оп. 1. Д. 206. Л. 1.

505

Кузнецова Л. К. Петербургские ювелиры. С. 383–385.

В случае с императрицей Елизаветой Алексеевной, умершей вдали от столицы, погребальная корона была отправлена навстречу кортежу. Архиепископ Тульский и Белевский Дамаскин возложил корону, привезенную действительным тайным советником А. М. Гедеоновым, на голову императрицы, дамы «способствовали к укреплению оной». [506] В связи с решением запаять свинцовый гроб из-за жары 9 июня 1826 г. кортеж остановился в женском монастыре Святого Духа под Новгородом. Так как свинцовый гроб находился в деревянном гробу, открыли оба гроба, сняли с лица маску, переменили атласную наволочку с подушки и ароматную подушку в гробе, привели в порядок головной убор усопшей. Духовник Алексей Федотов возложил золотую корону на голову Елизаветы Алексеевны, ее укрепили, и гроб запаяли. [507] После смерти императрицы Марии Федоровны (1828 г.) погребальную корону на ее голову возложила ее невестка императрица Александра Федоровна. [508]

506

РГИА. Ф. 516. Оп. 1/28/1618. Д. 130. Л. 45–46.

507

Там же. Л. 79.

508

РГИА. Ф. 473. Оп. 3. Д. 835. Л. 24, 24 об.

И.-В. Кейбель в 1855 г. выполнил погребальную корону для Николая I, но та не подошла по размеру, и ее вернули ювелиру для изготовления орденов и медалей. [509] При похоронах императора Александра II, согласно его пожеланию, погребальная корона не использовалась. [510]

Погребальная корона (для несения на гробе) императрицы Марии Федоровны

Кроме погребальной короны, надеваемой на главу усопшего монарха, другая корона украшала гроб покойного императора или императрицы в основном во время Печального шествия, являвшегося апофеозом всего растянутого во времени прощания с покойным самодержцем. Эта корона могла быть использована и в последующих подобных ситуациях. Так, корона, изготовленная для похорон императрицы Марии Федоровны (1828 г.), впоследствии применялась в погребении императриц Александры Федоровны (1860 г.) и Марии Александровны (1880 г.). [511] Похороны Марии Александровны стали последними похоронами императрицы в Российской империи.

509

Скурлов В. В. Фаберже и его продолжатели // Сайт: /http://skurlov.blogspot.com (дата обращения 20.08.2009).

510

Палеолог М. Александр Второй и Княгиня Юрьевская. С. 149.

511

Коварская С. Я. Погребальные церемониал и регалии при Российском императорском дворе первой половины XIX в. // Верховная власть, элита и общество в России XIV – первой пол. XIX в.: Российская монархия в контексте европейских и азиатских монархий и империй: вторая междунар. науч. конф., 24–26 июня 2009 г.: тезисы докладов. М., 2009 г. С. 79–81.