Печальный кипарис
Шрифт:
– Если бы Мэри не было… – начала Элинор.
Родди взволнованно прервал ее:
– Иногда мне даже хочется, чтобы ее не было… Ты и я… мы принадлежим друг другу. Мы созданы друг для друга, не так ли?
Она медленно наклонила голову:
– Да, мы созданы друг для друга. – И подумала: «Если бы Мэри не было…»
Глава 5
– Это были прекрасные похороны! – с чувством сказала сестра Хопкинс.
Сестра
– О да! А сколько цветов! Вы когда-нибудь видели такие чудесные цветы? Эта арфа из белых лилий и крест из желтых роз! Такая красота!
Сестра Хопкинс вздохнула и положила себе на тарелку булочку с кремом. Разговор происходил в кафе «Голубая синица».
– Мисс Карлайл – щедрая девушка, – продолжала восхищаться сестра Хопкинс. – Она сделала мне милый подарок. Хотя вовсе не была обязана так поступать.
– Да, щедрая и очень славная, – горячо подхватила сестра О'Брайен. – Я вообще не выношу скряг.
– Она, между прочим, унаследовала огромное состояние, – не преминула заметить сестра Хопкинс.
– Это удивительно… – начала сестра О'Брайен и запнулась.
– Что именно? – подбодрила ее Хопкинс.
– Меня удивляет, что старая леди не оставила завещания.
– Вот это очень плохо, – раздраженно сказала сестра Хопкинс. – Людей следует заставлять делать завещания! Иначе потом не оберешься неприятностей.
– Интересно, – сказала сестра О'Брайен, – если бы она сделала завещание, кому бы она оставила свои деньги?
– Одно я знаю точно, – твердо заявила сестра Хопкинс.
– Что именно?
– Что она оставила бы некоторую сумму Мэри – Мэри Джерард.
– Да, пожалуй, – согласилась О'Брайен и возбужденно добавила: – Я вам не рассказывала, в каком состоянии была наша страдалица той ночью и как доктор ее успокаивал? Мисс Элинор держала руку своей тетушки и клялась самим Всемогущим, – тут ее ирландское воображение не на шутку разыгралось, – что пошлет за поверенным и все сделает как следует. «Мэри, Мэри!» – воскликнула бедная старая леди. «Ты имеешь в виду Мэри Джерард?» – спросила мисс Карлайл и тут же поклялась, что Мэри внакладе не останется!
– Прямо-таки поклялась? – В голосе Хопкинс звучало очевидное сомнение.
– Именно так все и было, – торжественно заверила ее О'Брайен. – И вот что я еще скажу, сестрица: если бы миссис Уэлман успела составить завещание, еще неизвестно, что бы в нем было написано, да-да! А ну как она бы оставила все Мэри Джерард!
– Ну не думаю, – возразила сестра Хопкинс. – Я лично против того, чтобы лишать свою родню денег.
– Родня родне – рознь! – с видом оракула изрекла сестра О'Брайен.
– Что вы хотите этим сказать? – Сестра Хопкинс мгновенно навострила уши.
– Я не сплетница! И не желаю чернить имя покойной, – с достоинством проговорила сестра О'Брайен.
– Верно, так оно будет лучше, – подумав, согласилась сестра Хопкинс. – Чем меньше разговоров, тем спокойнее, –
– Кстати, – сказала сестра О'Брайен, – вы тогда нашли трубочку с морфином, когда вернулись домой?
Сестра Хопкинс нахмурилась.
– Нет. Ума не приложу, куда она могла подеваться. Разве что я положила ее на край каминной доски. Я часто так делаю, когда запираю шкаф, и она могла скатиться и упасть в корзину для мусора, а корзину потом, когда я ушла, вытряхнули в мусорный ящик. – Она задумалась. – Вероятно, так все и было, ибо другого объяснения я придумать не могу.
– Понятно, – сказала сестра О'Брайен. – Да, дорогая, больше трубочке было некуда деться. Ведь вы нигде не оставляли свой саквояж – только в холле в Хантербери, – значит, трубочка действительно угодила в мусорный ящик.
– Вот-вот, – обрадовалась поддержке сестра Хопкинс. – Ведь по-другому и быть не могло, не так ли? – Она положила себе на тарелку песочное пирожное с розовой глазурью. – Конечно, не могла ведь я… – Она не договорила.
Ее собеседница торопливо, может быть, даже слишком торопливо с ней согласилась и сказала:
– На вашем месте я бы перестала беспокоиться из-за этого.
– А я и не беспокоюсь… – ответила сестра Хопкинс.
Выглядевшая в своем черном траурном платье очень юной и очень строгой, Элинор сидела в библиотеке за массивным письменным столом миссис Уэлман. Перед ней были разложены различные документы. Она только что закончила разговор с прислугой и с миссис Бишоп. Теперь, чуть помедлив у дверей, в комнату вошла Мэри Джерард.
– Вы хотели меня видеть, мисс Элинор?
Элинор подняла на нее глаза.
– Да, Мэри. Проходи и садись.
Мэри послушно уселась в указанное ей кресло. Оно было слегка развернуто в сторону окна, и свет падал на лицо девушки, подчеркивая ослепительную белизну кожи и бледное золото волос.
Одной рукой Элинор слегка прикрывала свое лицо и могла тайком следить за выражением лица Мэри.
«Я так ее ненавижу… разве мне удастся это скрыть?» – мелькнула предательская мысль.
Однако ей удалось выдержать любезный и деловой тон:
– Тетя относилась к тебе с большим участием, Мэри. Я думаю, ты и сама знаешь, что ее очень волновало твое будущее.
– Миссис Уэлман всегда была очень добра ко мне, – тихо произнесла Мэри своим нежным голоском.
Элинор холодно и бесстрастно продолжала:
– Моя тетя, будь у нее время составить завещание, наверняка сделала бы несколько дарственных распоряжений. Я в этом абсолютно уверена. Поскольку она умерла не написав завещания, ответственность за выполнение ее воли ложится на меня. Я проконсультировалась с мистером Седдоном, и по его совету мы составили список сумм для выплаты слугам в соответствии с продолжительностью их службы и прочего. – Она помедлила. – Ты, конечно, не совсем из этой категории.