Печать бога

Теоли Валерий

– Ой, больно-то как! Совсем проклятый радикулит замучил! Сейчас, сейчас открою, а-а-а!
– и, сунув бывшему послушнику сумку с едой, сорвал с пола циновку.

Аккуратно поддев кончиком ножа крышку, он отодвинул её в сторону, открыв проход в тёмный сырой подвал и хлипкую дощатую лесенку, ведущую вниз. Жестом он позвал Виктора.

В просторном подвале, устроенном под полом дома, было темно и сыро, пахло какой-то гнилью вперемешку с алхимической дрянью. За спиной световым пятном виднелся вход в подвал. Старик великолепно ориентировался в темноте по памяти; что он делал, Виктор не видел, но вдруг раздался тихий низкий гул, и бывшего послушника куда-то толкнули, вручив оплетёную бутыль, огниво и факел.

– Это эликсир ловкости, пригодится, - шепнул на ухо Мали.
– Следуй знакам на стенах, и скоро выйдешь за город.

Снова послышался гул, и световое пятно с поднимающимся по лесенке стариком заслонила тьма.

Тишина. Интересно, почему её называют звенящей? Может, звон издают мысли, копошащиеся в голове?

– Э-э, - протянул задумчиво бывший послушник, скребя затылок пятернёй. И,

чтобы подбодрить себя, вслух добавил: - Так, значит, это и есть Катакомбы Лавраца, о которых столько рассказывал старик Мали? Вот уж не думал, что попаду в них. Надеюсь, здесь не водятся чудовища и привидения, как говорят в народе.

Произнося последнюю фразу, он нервно оглянулся, чтобы опровергнуть собственные подозрения насчёт пылающих во тьме глаз. Вокруг не наблюдалось никаких признаков затаившихся чудовищ. Вообще-то в темноте не наблюдалось ничего, и Виктор оглянулся по привычке; уж больно много перенёс он за прошедшие сутки, научившись осторожности.

Об основании Лавраца ходило множество легенд. Согласно одной из них, Франсуа Миролюбивый, основатель не только Ордена Мудрости, но и города Лавраца, бродил из города в город в поисках знаний, приключений и славы. Как-то раз решил он отдохнуть под высоченным лавром, росшим поблизости от родника с чистейшей водой. Тенёчек и прохладная водичка привлекли инока, спасающегося от зноя. Но, помимо прелестей, в том месте оказался существенный недостаток в виде медведя, лезущего по дереву; на ветвях находилось гнездо диких пчелосов (пчелосы были плодом скрещивания ос и пчёл, проведённого троллями). Тихоню-медведя монах не заметил, зато заметил свалившееся на голову пчелосное гнездо, сброшенное с ветвей неуклюжей медвежьей лапой. В тот злосчастный миг Франсуа Миролюбивый постиг две важнейшие истины: во-первых, закон всемирного тяготения; во-вторых, проповеди мира против злющих пчёлосов, обуреваемых жаждой мести, не срабатывают. Монах тогда, не желая губить жизни сотен безвинных существ, поступил мудро (на то он и основатель Ордена Мудрости) - дал дёру. Его спасла пещера, находившаяся рядом с ручьём. Трёхголового дракона, обитавшего в ней, от Франсуа Миролюбивого не спасло ничто. Пришибив по дороге ползучего гада, пытавшегося по доброте душевной согреть бегущего инока пламенем из ноздрей, монах побежал дальше. Пробежав мимо драконьей сокровищницы, он ворвался в запутанный лабиринт древних туннелей, вырытых неизвестно кем неизвестно в какие времена. Туннели кишели всякой злой гадостью вроде летающих пещерных вепрей. Столкнувшись нос к носу с десятком этих тварей, Франсуа Миролюбивый вдруг понял, что оторвался от преследования, и захотел вернуться той же дорогой как можно быстрее, что и сделал с завидной для человека его комплекции скоростью. Однако, мстительные пчелосы засели у выхода и, завидев человека, набросились на него. Теперь от грозных насекомых улепётывали уже и монах, и летающие пещерные вепри. Делать нечего, иноку довелось переждать в пещере. Пчелосы туда не летели; наверное, боялись темноты и закрытого пространства. Ожидание продлилось три года, три месяца и три дня. За это время добрый монах с голодухи перебил всех летающих пещерных вепрей и попутно обустроил часть туннелей в человеческое жильё. Настал час, и ему надоело сидеть взаперти, боясь обидеть пчелосов. Связано это было, как рассказывал мастер Констанций Дерво, большой знаток истории ведовства, в первую очередь со снижением популяции летающих пещерных вепрей, составлявших основу рациона вынужденного отшельника. Сшив из шкуры дракона бронированную рясу, а из костей вырезав первый ведовской посох, он двинулся к выходу и застал там вместо озверевших пчелосов группу почитателей, идущих, чтобы поселиться вместе с ним в туннелях и создать общину. Как оказалось, местных жителей терроризировал дракон, а с приходом в их земли святого человека дракон бесследно пропал, и люди решили послать разведывательную экспедицию. Разведчики обнаружили костяк ящера и спящего на груде вепрячьих шкур монаха. Будить его не стали и ушли, убоявшись гнева драконоборца. С тех пор слава о нём гремела по королевству, и появились первые почитатели, пожелавшие жить с ним бок о бок и перенимать его мудрость. Хорошенько поразмыслив, Франсуа Миролюбивый организовал Орден Мудрости, куда принял только одарённых дарами богов людей, и основал над туннелями город Лаврац, тем самым способствуя торговому сообщению меж миром и Орденом. Унаследованными от дракона сокровищами он распорядился с умом и во благо родины. Постепенно монахи переселились на поверхность, обосновавшись в городе, и туннели опустели, навсегда оставшись в памяти горожан Катакомбами Лавраца.

Поговаривали, в Катакомбах Лавраца с некоторых пор появились разные чудовища. На сигналы горожан ведуны отмалчивались, потом вмешался Орден Карающих, постановивший провести рейд по заброшенным туннелям. Ловцы нечисти вроде бы не нашли в загаженных, наводнённых крысами туннелях ничего предосудительного, но, чтобы воспрепятствовать размножению грызунов, замуровали все выходы. Такова официальная версия. По иным сведениям, передаваемым шёпотом из уст в уста по ночам, за закрытыми дверями, Орден Карающих нашёл в подземельях нечто настолько ужасное, что с этим нечто не захотел связываться. Старик Мали помнится, рассказывал, что наиболее смелые контрабандисты вскрыли пару-тройку входов-выходов для своих нужд и по туннелям проносили необлагаемые налогом товары.

Значит, старик Мали оборудовал у себя в подвале тайную дверь в Катакомбы Лавраца. Не зря он собирал городские легенды, слухи и сплетни. Никак, надумал искать клад Франсуа Миролюбивого, запрятанный им в туннелях. Хотя...

В новом свете предстала личность старика Мали. Байки о нём уже не казались полнейшей нелепицей.

Виктор разложил на холодном каменном полу предметы, полученные от старика, и ощупал их. Так, сумка с пайком заинтересует позже, эликсир ловкости тоже. Факел с огнивом - вот что необходимо в данный момент! Бывший послушник взял кресало с кремнем, расположил их над факелом (факел был обмотан сухой просмоленной тряпицей, заменяющей при надобности трут) и ударил кресалом о камень. Яркие жёлтые искры сыпанули на факел, ткань покрылась багровыми точками, запахло паленым. Набрав побольше воздуха, Виктор что есть мочи дунул на тлеющую тряпицу. Вспыхнуло пламя, мгновенно охватив оголовок факела и раздвинув границы видимого пространства.

– Другое дело, - улыбнулся сам себе Виктор, убрав огниво в сумку, затем достал ветчину с хлебом и позавтракал.

Отблески заплясали на грубо отёсанных влажных стенах уходящего вдаль коридора. За спиной бывшего послушника был глухой угол, ничто не намекало на потайную дверь. Виктор внимательно осмотрел стены, потолок, пол, но не нашёл никаких указательных знаков. Благо, туннель впереди был прямой, без перекрёстков, и невольный ренегат Ордена Мудрости решил, что это и есть дорога за городские стены.

Беззаботно насвистывая мотивчик развесёлой ведунской песенки, он двинулся по коридору. Он был сыт, одет и, что самое главное, свободен. Печалиться причин не было, зато имелись надежды на светлое будущее, потому Виктор, чтобы провести время путешествия с пользой, придумывал планы на жизнь.

Как ни жаль расставаться с друзьями и знакомыми, необходимо покинуть Виталийское королевство. Чем бы заняться квалифицированному ведуну? Понятно, чем: сотворением чудес малого уровня сложности (творить чудеса среднего, высокого и высочайшего уровней он не научился). С его-то способностями на хлеб с водой заработать можно везде. Например, податься в наёмники к какому-нибудь мелкому феодалу. Нет, тяжёлая работа совершенно не прельщала, тем более - сопряжённая с опасностью. Наёмники, знаете ли, обычно выполняют грязную работу для хозяина, а грязная работа (убийства исподтишка путём наведения порчи, проклятий и тому подобного, кражи, подглядывания за жизнью недругов господина) противоречила морально-этическим убеждениям бывшего послушника. Кроме того, сама мысль о насилии вызывала волну отвращения, поэтому варианты героической борьбы с нежитью и нечистью также отметались. Можно выдать себя за знахаря, лечить зубную боль, икоту, поселившись в деревушке на живописном берегу реки, любоваться природными видами. Со временем обзавестись хозяйством, жениться на дочке деревенского старосты и провести жизнь привилегированным крестьянином. Однако, по здравом размышлении вспомнилось, что крестьянская жизнь тяжела, наполнена трудом, а зубная боль и икота случается в небольшой деревеньке не каждый день. А вдруг за помощью обратится тяжелобольной? Что будет тогда? Ответ напрашивался нехороший: горе-знахаря вздёрнут на ближайшей осине родственники погибшего; в том, что тяжелобольной вряд ли выздоровеет после лечения ведуна низкой квалификации, сомневаться не приходилось. Что же тогда? Показывать чудеса за деньги, словно какой-то циркач? Ну, на крайний случай и это сойдёт.

Так, погружённый в размышления, Виктор дошёл до первого перекрёстка и чуть не пропустил выцарапанную на стене стрелку, сопровождаемую корявой надписью: "Бальшой Каридор - пряма". Удовлетворённый полученным знанием, бывший послушник, не сворачивая, прошёл футов пятьдесят. Потом туннель вильнул вправо и вниз.

– И где Большой Коридор?
– недоумевал Виктор.

Далее туннель заворачивался длинной кишкой. Крутые спуски сменялись пологими подъёмами, путь стал петлять, словно след уходящей от погони лисицы. И, самое плохое, появились разветвления. Основной коридор можно было отличить по ширине и высоте; многочисленные ответвления были уже и ниже, только поэтому бывший послушник ещё не заблудился. Продвижение существенно замедлилось. Виктор осматривал стены и даже потолок в поисках какого либо знака, часто останавливался, чтобы не пропустить заветную стрелку или нечто вроде неё. Он двигался так неторопливо, что выход в Большой Коридор оказался для него полнейшей неожиданностью.

Стены кончились, оставив темноту впереди. Бывший послушник посветил факелом, выискивая границы неведомого обширного пространства. Потолок и стены образовывали круглый проход диаметром футов двадцать. Напротив туннеля, откуда только что чуть не вывалился Виктор, красовался указатель направления.

Над стрелкой, указывающей направо, была выцарапана надпись: "Выхад за горад". Слова над стрелкой, посылающей налево, были зачёркнуты грубыми бороздами в камне, словно чудовище когтями прошлось по стене. Надпись едва читалась: "к храму деманапаклонникав". Выше кто-то нацарапал: "Нет там никакого храма демонопоклонников. Иди, не бойся!"

– Наконец-то, - облегчённо вздохнул Виктор, повернув направо.

Путешествие по Большому Коридору длилось недолго. Наверное, в дни, когда Орден Мудрости обитал в подземельях, здесь размещалась столовая или библиотека, а может, даже банкетный зал, где принимали важных гостей, устраивали пиршества в честь праздников и разные полезные мероприятия. Должно быть, рассчитывался зал на сотни людей, если не на тысячи. А возможно, здесь был общий коридор, сообщающий части подземного лабиринта между собой; в пользу такого предположения свидетельствовали многочисленные ходы, пересекающие Большой Коридор. Конец предположениям положила жестяная вывеска, криво свисающая с потолка. Как она сохранилась за полторы - две сотни лет, то есть с тех пор, как Орден переместился на поверхность, бывший послушник понять не мог. Побледневший рисунок изображал корзину с овощами и снабжался пояснением, составленным из разноцветных букв: "Овощной отдел". Ба, да раньше тут был орденский рынок, ярмарка окрестных деревень, устраиваемая в конце каждой недели! О ней много писалось в книгах об истории Ордена как о примере весьма разумного дела, полезного для общества и экономики.