Печать демонов
Шрифт:
– Уши оборву! – пригрозил Жан, закрывая дверь и медленно поворачиваясь.
– Ой, да ты сначала-то догони, – хмыкнула Милалика, сверкнув глазами. – Так вы что стоите то, ваши благородия – давайте в гостиную. Добрый человек сей час же к вам спустится…
…Гостиная тоже выглядела необычно – пол устилали шкуры разных зверей, в углу стояло чучело бурого медведя. А стены были так богато украшены полками с книгами, что собственно самих стен и не было. В углу гостиной стоял стол, за которым сидел долговязый тощий рыжий паренёк, лет шестнадцати, коий, высунув язык, писал что-то на листе бумаги, посматривая
– Эт Виктор, местный трубочист… Эйнджел его, чего-то ради, приютить изволил, – проговорила Милалика. – Садитесь, уж, судари, а я счас вам кофию принесу, прям с кухни. Свежего.
– Говорок-то у тебя странный, – проговорил Вилтон, располагаясь в мягком кресле и вытягивая ноги к камину, где лениво танцевало пламя огня – Ты как я гляну, из русских?
– Ага. Нешто так в глаза бросается?
– Да есть чуть-чуть…
– Так я и впрямь из России. Только Эйнджел говорит, что я из Сибири. Одна из тех, кого он «старообрядцами» кличет,– Милалика развернулась и ушла в сторону кухни, откуда уже ароматно попахивало кофе.
Виктор откашлялся и приподнял руку, привлекая к себе внимание
– Милалика родом из Сибири. Из веси православных староверов. Это в России такие были типы, что с ихним… – Виктор сделал паузу. – …с их царём по имени Пётр Первый, не нашли общего языка… не сумели по вопросам православной религии найти общие интересы. И не придумали ничего умнее, чем скрыться в тайге Сибири… Уж каким ветром Милалику сюда, в Калифорнию, принесло – того я не знаю. Только Снарку ведомо…прошу прощения – известно.
Виктор говорил очень странно – с каким-то усилием, словно человек, что привык говорить совсем иначе, но вот сейчас вынужден заставлять самого себя обращаться к окружающим именно так и никак иначе.
Кстати, внешность у него была странная – немного женственная, с грубоватыми чертами лица. На вид – типичный подросток из городских бродяг, которого Снарк обрядил в нормальную одежду, не немного откормил и посадил изучать грамоту. Правда на лице и руках были заметны следы сажи, въевшейся в кожу так, что никаким мылом не отмыть – только время могло избавить от этих следов прошлой работы.
Джулиане, откровенно любующийся Виктором, перехватил его взгляд покраснел – вскинул голову к потолку и вздрогнул.
Под потолком гостиной висело чучело страшной рыбины – огромный скат-манта, которому кто-то, ради интереса, пришил голову акулы-молота. А меж глаз акулы-молота, приделал рострум рыбы-пилы, совершенно огромных размеров.
Эта конструкция – вне всякого сомнения, искусственно созданное чучело, висело под потолком, мрачное и жуткое… Почему то от него исходила волна мрачной и свирепой силы. Легко было представить этого монстра в океане, приказывающего акулам сбиваться в огромные стаи и нападать на всё живое.
– То на что ты… вы сейчас смотрите – это есть простое чучело, сшитое из нескольких видов хрящевых рыб. Его купил ещё отец Эйнджела Снарка, – проговорил Виктор и тут же прикусил губу. – Чёрт, опять клякса…
Скомкав лист бумаги, он бросил его в корзину для мусора и принялся писать что-то на новом листе.
–Учишь грамматику, сынок? – проговорил Вилтон, разминая ноги и переводя дух. – Или писать решил научиться? Дело хорошее.
– Писать-то я и так умею, уж если вы мне изволите разрешить сказать – но Эйнджел говорит, что мне нужно учиться писать красиво – что бы понимали другие. Вот и стараюсь. Но пока пишу не очень… как кура лапой… Точнее говоря – курица лапой. Но Эйнджел говорит, что у меня есть особые таланты, и я могу развить в себе каллигра… каллиграфический почерк.
– Рад вас видеть, уважаемый Вилтон.
В гостиную вошёл рослый, широкоплечий юноша, лет семнадцати. Внешность у него была примечательной – он был ростом больше двух метров и имел атлетическую фигуру – длинные ноги. Тонкая талия, широкие плечи и очень сильно развитая грудная клетка, обычная для профессиональных ныряльщиков. Да и голос у него был под стать лёгким – гулкий, раскатистый. Юноша был коротко острижен и гладко выбрит.
Самым странным у него были кисти рук – каждая фаланга его пальца была немного длиннее фаланг простых людей, отчего кисти рук казались длиннее нормы чуть ли не вдвое. (Арахнодактилия – «паучьи пальцы» – редкое и неопасное генетическое отклонение, при котором пальцы рук чуть-чуть длиннее нормы. Примечание автора).
Эйнджел Снарк был одет в простецкую рубашку из парусины, и штаны такого же материала. Рукава были закатаны, демонстрируя странную вязь из татуировок – какие-то хаотически переплетающиеся линии, пятна и странные полосы, безо всякого смысла и символизма.
– Здравствуйте уважаемый Вилтон. Давно вы изволили со мной не видеться – проговорил Эйнджел Снарк-Младший. – Будьте гостем, в доме моих предков.
– Да уж буду, не сомневайся. Не просто так я к тебе пришёл – кое-какие проблемы есть, которые, как я надеюсь, только ты можешь помочь решить. – Кстати, познакомься с моим спутником, это Джулиане Роффернот Торн. Секретарь одного из Кардиналов Ватикана, святейшего Жерома де Милан… Конечно это имя всего одно из тех, что носит наш Кардинал. На самом же деле в миру и для общественности у него совсем иное имя, но думаю, что сейчас пока не стоит его тут называть…
– Значит, сынок, ты и есть тот самый Снарк Эйнджел-Младший? – Джулиане посмотрел на Эйнджела хитрым, пристальным взглядом. – Хм… Отца твоего я знать изволил – ты не очень-то на него похож…
– Я пошёл лицом в матушку, – хладнокровно ответил Снарк.
Вилтон удивлённо покосился на Джулиане – оказывается, тот знал Старого Снарка, но при этом не сказал об этом.
В гостиную вошла Милалика, с подносом в руках. Поднос был уставлен чашками и украшен дымящимся кофейником. Несмотря на это Милалика тащила поднос одной рукой тремя пальцами. Как заправская служанка из парижского кафе.
– Излагайте то, с чем изволили прийти ко мне. Не беспокойтесь за моих жильцов, я им абсолютно доверяю.
– Абсолютно? Снарк, то, что я и мой спутник тебе расскажем – они могут счесть безумием. В тебе то я уверен – после того что я и ты пережили в Гнилом Аду Флориды, ты отнесёшься к моим словам серьёзно и не поднимешь на смех… А вот они… – Вилтон принял от Милалики кружку с кофе.
– Поверьте, им тоже довелось кое-что увидеть и узнать. Смею вас уверить, что здесь вы найдёте внимание к вашим словам, но не насмешки. Говорите.